Паразит-Летов посчитали, что Вихревой Гоблин после улучшений сильнее эльфийки, так что в случае гибели одного из питомцев вызывали его. Затем могли поменять на Токсика и обратно. Так и чередовали сильнейших питомцев, как и требовали жрец и надзиратели.

Шли дни и декады, пролетающие для марионеток, словно мимолетное видение. С монстров Медных Копей Летову шел уже совсем скромный опыт, но все-таки капал потихоньку. В какой-то момент он получил десятый уровень развития. Надзиратели хвалили патрульного, который справлялся с любой угрозой, так что главный жрец решил перевести его на последний ярус копей. Шестой этаж считался самым сложным и опасным, поскольку там регулярно появлялись эмиссары. Жестокие Гоблины являлись проблемой даже для нормальных адептов, что уж говорить про безвольных болванчиков. Но два питомца-эмиссара 10 уровня были грозной силой на своем ранге.

После перевода на шестой этаж пещер надзиратели несколько дней следовали за ценным патрульным. Даже научили паразита пользоваться кнутом погонщика. Нет, по монстрам он толком попасть не мог. Реакции марионетки не хватало. А вот по питомцам вполне научился попадать. Бонусы у кнута хорошие, грех ими не воспользоваться. Убедившись, что патрульный чувствует себя вполне уверенно на шестом ярусе, надзиратели оставили его курсировать в одиночестве. Гномы даже закатили большую пирушку, ибо редко какой приручатель подходил для шестого яруса. Все остальные слишком быстро погибали в стычках, даже если ставить их парами. Так что последний этаж ранее охраняли только сами дуэргары, да еще один болван-некромант составлял им компанию. Большинство охранников переросли седьмой ярус, и с гоблинов им доставалось мало опыта и трофеев. Так что гномы обрадовались пополнению в виде болвана, который мог взять на себя часть рутинных обязанностей и обезопасить шестой этаж.

Мрачные тоннели столбов медных копей могли навевать жуть даже на закаленного искателя приключений. Разумеется, марионетки оставались иммунными к зловещему виду катакомб. Эмоции у них были отключены. Летов со спокойной душой ступал по темным пещерам, наполненным разнообразными монстрами. Под ногами хлюпали лужи и изредка встречающийся мох, а из проходов доносились завывания гоблинов, желающих отведать людского мяса.

Мрапиш Гонти же долгое время трудился на “пустой породе”. Медной жиле, руду с которой попросту выбрасывали. Ведь если перенасытить рынок медью, ее цена упадет в ноль. Гномы знали, как зарабатывать деньги. Но, чтобы появились новые месторождения с шансом на железо и даже серебро с золотом, требовалось разрабатывать старые. Этим Гонти и занимался долгое время, пока находился на пятом уровне развития.

Здоровье мужчины пошатнулось. Сказывались чудовищные физические нагрузки, отвратительные условия сна и труда, отсутствие нормального отдыха, помои вместо нормальной еды и простая изношенность организма, подкошенного многолетними возлияниями и излишествами. Гонти давно разменял четвертый десяток и еще не считался пожилым. Но по состоянию здоровья вполне мог сойти за дряхлого старца. Летову в этом плане служилось гораздо легче, ведь от него не требовалось махать киркой по двенадцать часов в день. Хотя парень тоже проходил по паре десятков километров в день через мрачные пещерные лабиринты, полные расщелин и монстров.

Тем не менее, паразит не давал болванчику расслабиться. Гонти пахал как проклятый. Надзиратели же не слишком пристально следили за здоровьем рудокопов. Отработал несколько месяцев — уже с лихвой отбил затраченные на раба средства. Проще новых купить, чем улучшать условия труда.

Опека не являлась универсальным исцеляющим средством. Она не выручала в тех случаях, когда носитель сам травил организм, не помогала от старческой дряхлости. Так что адепты в старости становились немощными, и никакие характеристики не помогали. Единственный вариант — это омоложение с помощью кристаллов души, которые были по карману далеко не всем.

Гонти сумел с тем мизерным опытом, что шел за добычу руды, взять шестой уровень развития. Теперь штраф при копании киркой в Медных Копях для него не шел. Мрапиша стали переводить на следующие ярусы, включая в команды, в которых шла обработка редких железных жил. Надзиратели заметили, что Гонти стал работать все хуже и хуже. В таком случае алгоритм действий у дуэргаров был простой: вместо отдыха раб отправлялся на самый опасный участок. То есть, на шестой этаж копей.

Летов и Гонти в каком-то смысле воссоединились. Рудокопа отправили на железную жилу в дальнюю часть пещер, а патрульный делал обходы лабиринта. Иногда он проходил мимо долбящих киркой рабов-шахтеров. Возможно, в глубине души он и узнавал приятеля, но заторможенность не давала ему что-либо предпринять. Они стали незнакомцами, просто очередными безвольными винтиками в огромном шахтерском механизме.

И в один из дней эмиссар с несколькими обычными гоблинами появился неподалеку от разрабатываемой железной жилы. Надзиратель сделал попытку отбить нападение, но в одиночку справиться не смог. Дуэргар предпочел ретироваться и позвать на помощь. Его услышал патрулирующий Летов. Парень двинулся в указанном направлении и отправил питомцев в атаку, не забыв снабдить Токсика и Кинга ударами хлыста. Не без проблем, но фамильяры разобрались с гоблинами. Только затем подоспела пара надзирателей, дежуривших на этаже.

Вот только Летов опоздал. Монстры успели порезвиться и покромсали многих рудокопов, не успевших убежать от опасности. Одним из пострадавших оказался и Мрапиш. Мужчине сняли Опеку и располосовали живот. С вывалившимися потрохами побледневший Гонти лежал на холодном камне, и некому было ему помочь.

Летов застыл, глядя на приятеля. Даже через прокладку в виде паразита до него смог пробиться весь ужас текущей ситуации. Вскоре Гонти скончался. Система посчитала, что повреждения несовместимы с жизнью и отправила адепта в астрал. Его дух был поставлен в ожидание на возможное возрождение. Всех адептов-рудокопов надзиратели брали в группы как раз на такой случай. Вот только количество отрядных слотов на таком низком уровне было ограничено, плюс массовым воскрешением классы еще не владели.

— Дерьмо! Снова премии лишат… — буркнул один. — Бернглир, поднимай болванов!

— Кого именно? — почесал голову Охотник. — Всех не успею. Откат у воскрешения долгий. Может, свиток еще используем?

— На болванах? Да он стоит дороже любого из них! Просто начинай с тех, кто помоложе и здоровее!

— Ага…

Гонти закономерно оставили напоследок. Мужчина не дождался своей очереди. Все, что от него осталось — это кучка пепла и донное оружие, которое почему-то не стали отбирать.

— Пойду, доложу жрецу, — хмуро высказался один из дуэргаров, осматривая выпавшие трофеи. — О, дубина! Донная, но с паршивой жилы хоть руды кусок.

Летов завис, глядя на хорошо знакомую дубину с медным набалдашником. Смерть приятеля вызвала в нем хорошо скрытые переживания. У него и раньше не было поводов относиться позитивно к пленителям, теперь и подавно.

— Эй, патрульный! — потормошили его. — Чего застрял?

Летов перевел ничего не выражающий взгляд на надзирателя.