Каждый из нас должен следовать тому пути, что лежит перед ним, говорит голос у него в голове, на этот раз мужской, какого-то фальшивого гуру, потому что каждый путь уникален. Ищущего должна занимать не столько природа самого пути, сколько праведность, сила и терпение, что проявляет каждый из нас, сталкиваясь с…

— Глупость какая, — говорит Снежный человек. Очередная профанация из серии помоги-себе-сам. Нирвана для чайников. Правда, его почему-то терзает нехорошее чувство, что этот шедевр вполне мог написать он сам.

В стародавние счастливые времена, само собой. Да, те времена были гораздо счастливее.

Органы свиноидов адаптировались под каждого человека с помощью клеток людей-доноров; органы замораживались и ждали своего часа. Гораздо дешевле, чем клонировать себя на «запчасти» — в этой технологии еще нужно кое-что подшлифовать, как любил говорить отец Джимми, — или держать парочку детей-доноров в нелегальных детских садах. В рассудительных глянцевых брошюрах и рекламных материалах подчеркивались преимущества технологии свиноидов, эффективность и сравнительная безвредность процедуры. Дабы нервные не нервничали, в брошюрах сообщалось, что умершие свиноиды не становятся беконом и сосисками: вряд ли захочешь есть животное, чьи клетки совпадают с твоими.

Но шло время, прибрежные водоносные слои стали солеными, таяла вечная мерзлота, тундра пузырилась метаном, равнины сохли, азиатские степи превращались в песчаные дюны, найти мясо становилось все сложнее, и люди засомневались. В меню кафе на территории «Ферм ОрганИнк» все чаще появлялись сэндвичи с беконом и ветчиной и мясные пироги. Официально кафе называлось «Бистро „У Эндрю“», но завсегдатаи называли его просто «Свинюшечной». Когда Джимми обедал там с отцом — то есть всякий раз, когда мама дергалась, — мужчины и женщины за соседними столиками неприятно шутили на эту тему.

— Снова пирог со свиноидами, — говорили они. — Блинчики со свиноидами, свиноидный попкорн. Давай, Джимми, налегай! — Джимми расстраивался: он совершенно запутался, кто и что должен есть. Он не хотел есть свиноидов — он считал, они похожи на него самого. Свиноиды, как и он, права голоса не имели.

— Не обращай на них внимания, милый, — говорила Рамона. — Они просто дразнятся, понимаешь? — Рамона — одна из лаборанток отца. Она часто обедала с ними, с Джимми и его папой. Рамона была моложе его отца и даже матери, она чем-то напоминала Джимми девушку с картинки в парикмахерской, такие же надутые губы и большие черные глаза. Но Рамона часто улыбалась, и волосы у нее были темные и мягкие, совсем не топорщились. Мама Джимми называла цвет своих волос «грязная блондинка». («Недостаточно грязная, — обычно говорил папа. — Эй, эй, это шутка, только не бей меня!»)

Рамона всегда брала себе салат.

— Как там Шэрон? — спрашивала она, глядя на отца Джимми своими огромными влажными глазами. Шэрон — это мама Джимми.

— Неважно, — отвечал папа.

— Ой, это ужасно жалко.

— Это уже серьезная проблема. Я волнуюсь.

Джимми наблюдал, как Рамона ест. Она откусывала по чуть-чуть и как-то умудрялась жевать латук и не хрустеть. И сырую морковку тоже. Удивительно — Рамона будто разжижала жесткую, твердую пищу и всасывала, как инопланетный москит из фильма на DVD.

— Может, ей нужно, я не знаю, с кем-то проконсультироваться? — Брови Рамоны сочувственно ползли вверх. Она красила веки розовым, слишком много теней, веки казались морщинистыми. — Теперь что угодно могут, сейчас полно таблеток… — Может, Рамона и была техническим гением, но говорила, как девушка из рекламы геля для душа. Она не дура, объяснял отец Джимми, просто не хочет тратить энергию нейронов на длинные фразы. На «Фермах ОрганИнк» таких людей было много, не только женщин. Это всё потому, что они люди чисел, а не слов, говорил отец Джимми. Джимми уже знал, что сам он — не человек чисел.

— Ты что думаешь, я не предлагал? Я поспрашивал у знакомых, нашел хорошего специалиста, даже встречу назначил, но она взяла и не пошла. — Отец Джимми смотрел в стол. — У нее свои мысли на этот счет.

— Ужасно жалко, настоящая потеря. Ну, она же такой умной была!

— Она и сейчас умная, — говорил отец Джимми. — Ум просто из ушей лезет.

— Но она была такая, знаешь…

Рамона роняла вилку, и они с отцом Джимми очень долго смотрели друг на друга, будто подбирая слово, чтобы описать, какой раньше была его мама. Потом они замечали, что Джимми слушает, и тут же фокусировались на нем, как лучи инопланетных кораблей. Ослепительно ярко.

— Ну, Джимми, дорогой, как дела в школе?

— Ешь, приятель, и корки доедай, а то волосы на груди не вырастут.

— А можно я посмотрю на свиноидов? — спрашивал Джимми.

Свиноиды были гораздо больше и толще обычных свиней — чтобы дополнительные органы помещались. Свиноидов держали в специальных зданиях и очень тщательно охраняли. Если бы свиноида и его генетический материал похитил конкурент, разразилась бы катастрофа. Джимми, когда ходил посмотреть на свиноидов, надевал биоскафандр, который был ему велик, маску и мыл руки специальным дезинфицирующим мылом. Ему очень нравились маленькие свиноиды, у каждой свиноматки по двенадцать штук, они лежали рядком и сосали молоко. Свинята. Симпатичные. А взрослые все-таки немного пугали — мокрые носы, розовые глазки с белесыми ресницами. Они смотрели на него, будто видели, по правде видели и строили насчет него планы.

— Свинюк, хрюк-хрюк, свинюк, хрюк-хрюк, — пел он, чтобы их успокоить, и перегибался через ограждение. Сразу после мытья загоны почти не воняли. Джимми радовался, что не живет в загоне и что не надо валяться в собственных какашках и моче. У свиноидов не было туалетов, они ходили в туалет куда придется, и Джимми было смутно стыдно. Но он уже давно не писался в кровать — по крайней мере, ему так казалось.

— Не упади, — говорил папа. — А то они тебя съедят, оглянуться не успеешь.

— Нет, не съедят, — отвечал Джимми. Потому что я их друг, думал он. Потому что я пою им песенки. Ему очень хотелось обзавестись длинной палкой, чтобы потыкать свиноидов. Не бить, а просто чтобы они побегали. Они слишком много бездельничают.

Когда Джимми был еще совсем маленьким, они жили в каркасном доме, построенном в стиле Кейп-Кода, в одном из Модулей. В альбоме были фотографии, где они стояли на крыльце этого дома, фотографии с датами и всем прочим. Мама рассовала их в альбоме, когда еще чем-то интересовалась. Теперь они жили в большом доме в стиле короля Георга с крытым бассейном и маленьким спортзалом. Мебель в доме называлась репродукции, Джимми уже достаточно повзрослел, когда понял, что значит это слово: если есть репродукция, где-то должен быть и оригинал. Или был когда-то. Ну, вроде того.

Этот дом, бассейн, мебель — все принадлежало «Компаунду ОрганИнк», где жило высшее руководство. Со временем администрация и младшие ученые тоже туда переехали. Отец Джимми говорил, что так даже лучше: никто не ездит на работу из Модулей. Даже учитывая стерильные транспортные коридоры и скоростные поезда, в городе всегда рискуешь заразиться.