– Дальше? Поедим, я что-нибудь придумаю насчёт одежды. Этих связать нужно покрепче. А потом отправимся в Тонреш. Думаю, тамошние следователи очень заинтересуются тем, кто и куда увозит из империи маленьких оборотней, да ещё и в таких ошейниках.

– Пусть свяжутся с главным имперским дознавателем, лордом Корбедом.

– Думаешь, этим делом заинтересуется сам главный имперский дознаватель?

– Не знаю. Но связаться с ним надо, – ответил дракончик и, помолчав, добавил: – Это мой отец.

День первый

Ого! Сам главный имперский дознаватель! Тогда за это дело следователи уцепятся когтями и зубами, главное, добраться до них. И как можно скорее.

Я быстренько починила магией одежду парнишки и окликнула Луки – дети уже выскребли котелок, да долго ли, сколько там той каши оставалось.

– Помоги ему одеться, – попросила братишку, кивая на дракончика. – Только осторожно, его сильно избивали, как бы не сломали чего.

Сама же, щадя стыдливость паренька, отвернулась, прихватив ремни, пошла к повозке и зарылась в тюки, занимавшие её переднюю часть. Нашла крупу, солонину, хлеб, соль – живём! В двух мешках обнаружились кабачки – кажется, кто-то собирался ещё и на рынок заскочить, продать там излишек урожая, не в дорогу же столько набрали. Догадка о рынке подтвердилась, когда в двух других мешках нашлись куски домотканого полотна, а в третьем – самодельные половики.

Это была удача, а то я уже прикидывала, хватит ли ткани соорудить одежду пятерым ребятишкам, если раздеть обоих похитителей. Повезло им – попадут к следователям не в голом виде.

Послав Луки и того волчонка, которого забрали последним – он был постарше остальных, – набрать воды, повесить над костром отдраенные моей магией котлы, а заодно напоить дракончика, я занялась одеждой для ребятишек. Особенность бытовой магии заключалась в том, что невозможно с её помощью сделать то, чего не умеешь делать руками. Так что, швы у меня получались крепкие и аккуратные, а вот кроить я умела только самые простые вещи – не успела научиться чему-то более сложному. Были бы выкройки, образцы – смогла бы, а так – нет.

Зато я убираться умела отлично, у меня сияло всё просто. И стирать тоже. И готовить простую еду. А уж посуду просто до блеска оттирала, вон, котелки как новые сияют. И это важнее, потому что, почти каждый день необходимо, а одежда шилась намного реже. И сейчас, пока варился новый кулеш и рагу из кабачков с той же солониной, я, как умела, сооружала детям одежду. Простенькую, но наготу прикрывающую и неплохо согревающую. Мы ж не на бал собираемся.

А заодно и обувь соорудила. Нет, этого я не умела абсолютно, даже самые простые домашние чуни отчим сам валял, зато я отлично умела вязать. И, распустив пару половиков, связала короткие но очень толстые носочки – надолго таких не хватит, но хоть не босиком бегать.

– Кимми, он весь в синяках, особенно рёбра, – присев рядом, Луки кивнул на дракончика, так и лежащего на том же месте, только уже в двуногом виде и одетым. – Сказал, что его специально так сильно избили – когда дракон ранен, у него вся магия на исцеление уходит, больше ни на что не остаётся. Если бы не это, он бы поджарил того гада.

– Этот городской явно многое о драконах знает, – покачала я головой. – Ладно, пойдём, свяжем этим двоих покрепче. Я им, конечно, дозу лошадиную дала, должны как минимум до утра дрыхнуть, да кто ж знает, вдруг всё равно раньше срока проснутся?

Мы связали дядьку Молеса и Виртока, я мстительно затолкала им в рот остатки половичка – пусть отведают, каково это, когда не только связан по рукам и ногам, но даже пискнуть не можешь. После этого мы уселись у костра ужинать, где и перезнакомились.

Дракончика, которого звали Эйдером, мы с Луки осторожно перекатили на половичок и подтянули к костру. У меня была мысль, что надо бы перевязать ему рёбра, которые, возможно, сломаны, но я этого не умела и побоялась сделать хуже. Положились на драконье исцеление.

Волчат звали Дилак и Адрин, рысь – Виота, и их истории были удивительно похожи. Все трое – сироты, попавшие в приют, что было редкостью. Это человеческие сироты мало кому нужны, оборотни, живущие кланами или стаями, сами воспитывали осиротевших малышей. Хотя бывали и исключения, например, если ребёнок нагулянный. Как я, например. Если бы не нужно было выхаживать малышку Силли после смерти матери, я тоже вполне могла бы оказаться в приюте.

Но, что более странно, все трое были взяты из приюта в семьи – семилетнего Адрина и пятилетнюю Виоту вместе в одну, её ровесника Дилака в другую, – и всех троих продали дядьке Молесу приёмные отцы. У меня появилось стойкое ощущение, что именно для этого их из приютов и забрали. Луки и Силли тоже круглые сироты, только дракончик имел родителей, но он попал к нам случайно, договорённости с дядькой Молесом у того городского не было. Очень надеюсь, что следователи заинтересуются и его похищением и покупкой для какой-то непонятной цели сирот-оборотней. Не просто так про дрессировку говорилось, ох, не просто…

Я вспомнила, что завтра дядька Молес должен купить ещё двоих малышей, и поняла, что придётся ехать ночью, чтобы следователи успели и допросить его, и перехватить продавцов детей. И корабль, на котором их везти собрались – тоже. Поэтому, заночевать здесь не получится. Ничего, лошади напоены, накормлены, немного отдохнули, а дети смогут и в телеге поспать. О том, что лично мне предстоит бессонная ночь и ещё неизвестно какой день, я старалась не думать.

Из соломы и половиков получилась неплохая лежанка, мужчин мы сгрузили прямо на голые доски, сгребя солому к одному борту. Мешки с кабачками я, недрогнувшей рукой, выкинула из телеги, там и так было не развернуться. Была даже мысль бросить Виртока здесь, вместе с кабачками – толку с него для следователей никакого, а место занимает много, но не решилась. Связанного оставить – вдруг звери загрызут или сам помрёт, если путники не наткнутся. Развязать – проснётся, догонит, нападёт… Нет уж, пусть с нами едет.

В итоге, мужчин мы затаскивали всей компанией, тянули за руки, за ноги, за одежду, едва ли не за волосы, но всё же завалили в телегу и уложили практически друг на друга. Переживут, всё равно продрыхнут почти всю дорогу.

Дракончика мы с Луки и Адрином осторожно подняли всё на том же половичке и пристроили поближе к облучку, чтобы я могла за ним присматривать – да, драконы вроде как бессмертные, но кто знает, относится ли это к детям. Я, конечно, вряд ли чем смогу помочь, была бы дома, могла бы боль облегчить. Это сон-травы вокруг полно, просто без магического усиления она разве что лёгкую сонливость нагонит, а для обезболивания сложный сбор нужен. Эх, надо было парнишке того отварчика дать хлебнуть – на дне чуток оставалось, – да на ум только сейчас пришло, как всегда – слишком поздно.

В общем, помочь я ему ничем не могла, но всё равно была спокойнее, пока могла за ним приглядывать.

Ребятня устроилась на «постели», укрылась половичками и очень быстро уснула – перенервничали бедняги. А я окинула опустевшую поляну с залитым костром и мешками с кабачками и легонько подстегнула вожжами лошадей. Эта ночь будет очень долгой.