— Да, пожалуйста.

Дверь начала медленно открываться.

Первое, что пришло в голову при взгляде на вошедшего, — неведомые боги, в которых все еще верят на просторах этой галактики, ну просто дивные шутники.

Хозяин, о котором говорила Магда, был абсолютной копией того красивого мальчишки. Только постарше.

Нет, не старый. Скорее просто взрослый, серьезный. Виски тронуты ранней сединой. Четко очерченные скулы. Левая бровь приподнята. И ноздри аристократического носа хищно раздуваются, словно почуяв добычу. Она невольно съежилась.

Мужчина окинул ее изучающим взглядом, затем сказал:

— Добрый вечер. Пожалуйста, сядьте. Возможно, разговор будет долгим, а в ногах правды нет.

И было в его интонациях нечто такое, чему просто невозможно не подчиниться.

Она осторожно присела на край постели. Между ними по-прежнему оставалась кровать. Он хмыкнул, подвинул кресло и сел.

— Мне искренне жаль, что приходится затрагивать столь неприятную для вас тему, но я хочу услышать, каким образом вы оказались в апартаментах моего сына.

«Сын, значит, — подумала она, — неудивительно. Так похож».

Стало совсем горько. Если мальчишка не снял ошейник, то этот уж точно не отпустит. Реми лупил от души, но было терпимо, а этот… если даже раз ударит, мало точно не покажется.

— Я слушаю, — напомнил о себе хозяин, — расскажите все как было. Только правду.

Она вздохнула.

И начала с того момента, как Реми отдал ее тому красивому, но, к сожалению, жестокому парню.

Хозяин терпеливо выслушал, хищно щурясь, постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

— Значит, не соврал… — И тут же нахмурился. — Вы понимаете, что я не могу поверить на слово? Мне придется провести процедуру считывания вашей памяти. Все, что вы рассказали, звучит невероятно — тем более невероятно в империи Квеон. А что было до… Реми, вы не помните?

Она покачала головой.

— Нет, сэр. Простите.

— Извиняться не за что.

И умолк, размышляя о чем-то.

А она исподтишка рассматривала своего нового, выходит, хозяина.

Обратила внимание на кисти рук, сильные, ухоженные, с аккуратно постриженными ногтями. Взгляд поднялся выше к вольно расстегнутому вороту кипенно-белой рубашки, к открывшемуся уголку смуглой кожи. На шее тускло поблескивала цепочка, убегая под рубашку, и ей вдруг стало интересно глянуть — а что там? Медальон? Идентификатор?

— Послушайте, — она храбро встретила усталый взгляд пронзительно-синих глаз, — что я могу вам предложить, чтобы вы навсегда забыли о том, что произошло?

Она вздрогнула. Нелепый вопрос. И ответила даже прежде, чем успела подумать:

— Вы на самом деле полагаете, что все это можно забыть?

Хозяин поморщился.

— Я понимаю. Я пытаюсь предложить вариант, который устроит всех нас. В любом случае не забывайте о том, что я могу просто стереть ваши воспоминания. Насильно. Но я не хочу… вам и без того досталось. Поэтому я спрашиваю, на что вы готовы обменять ваше молчание.

Она не понимала. Зачем он спрашивает? Он — хозяин.

И повторила это вслух.

— Здесь нет рабства, — он сцепил пальцы домиком и устало посмотрел на нее, — вы совершенно вольны идти куда вздумается. Я дам вам некоторую сумму… скажем, это будет возмещение причиненного ущерба, физического и морального. В обмен, сами понимаете, на молчание. Так что скажете?

— Но мне некуда идти, — пробормотала она. — Я всегда мечтала о свободе, но… если вы меня просто так отпустите, куда я пойду? Я никогда не была в империи Квеон. Кем я тут буду?

— Вы можете вернуться домой.

— Я понятия не имею, где мой дом.

Мужчина разглядывал ее, склонив голову к плечу. Затем вдруг усмехнулся.

— Вот, знаете… Если мы сейчас проверим вашу нейроматрицу и убедимся в том, что каждое сказанное вами слово — правда, то я, пожалуй, смогу вам помочь.

— Я готова. — Она пожала плечами.

Действительно, чего ей бояться проверки?

Все, что она говорит, — чистая правда.

— Чтобы быть свободным гражданином империи, нужно иметь хорошее образование, — медленно произнес хозяин. — Вы хотите учиться?

И тут что-то словно взорвалось внутри. Радужный шар, наполненный теплом, радостью, мелкими щекотными пузырьками, что заставляют кровь быстрее бежать по венам.

Учиться!

Кажется, когда-то… в той, другой жизни… она училась.

Ведь не просто так осели в памяти многие технические термины.

Странно, правда? Себя не помнит, а то, что выучила когда-то, — пожалуйста.

И, едва веря собственной удаче, прошептала:

— Вы… правда можете… это устроить?

— Могу. Ну так что?

— Я согласна, — выпалила она, боясь, что хозяин передумает, — согласна!

— И никто никогда не узнает, что было в апартаментах Клайва?

— Клянусь.

Она не раздумывала.

Но ведь оно того стоило, верно?

Мужчина усмехнулся, покачал головой.

— Вам будет непросто. Там, куда я вас определю, вообще непросто. Но зато перспективы просто шикарные. Готовы бороться?

— Да, да!

Не в силах справиться с охватившей ее эйфорией, она вскочила на ноги, прошлась по комнате, затем стиснула руки на груди и повернулась к нему.

Хозяин — или уже не хозяин? — с легкой улыбкой наблюдал за ней.

И — боже мой! — в те мгновения показался невероятно, непостижимо красивым.

До легкой, тянущей и сладкой боли в груди.

— Вы прямо сияете, — добродушно сказал он. — Я рад, что мы пришли к соглашению. Но все же придется проверить вашу матрицу, а потом еще пройти тестирование. Вам придется выбирать специализацию, а для этого нужно понять, где вы сможете учиться.

Она улыбнулась.

— Я готова. Проверяйте!

— Нет-нет, не прямо сейчас. — Кажется, он даже смутился. — Уже ночь, проверка займет несколько часов. Давайте вернемся к этому вопросу утром. Я буду ждать вас за завтраком, вы ведь не откажетесь со мной позавтракать?

Мотнула головой.

Да за такие перспективы — все что угодно.

А завтрак — это такая малость.

— Хорошо.

Он поднялся, кивнул на прощанье.

— Доброй ночи. И прошу прощения, я так и не узнал, как вас зовут. Мне придется подготовить вам новые документы, а я даже не знаю…

— Я тоже не знаю, — вырвалось горестное. — Я не помню, как меня звали.