– Пойдемте со мной.

Он уже доказал, что заслуживает доверия, когда привез Кэм домой. Длинные волосы и небритое лицо придавали ему угрожающий вид, не говоря о сексапильных темных глазах, но все это было чисто наружным, а она сама учила Кэм не судить по внешности… Однако эти мысли не мешали ей ощущать холодок в животе. Похоже, она впускала в дом волка, когда впору было заколачивать дверь семидюймовыми гвоздями.

Кэм появилась, как только они вошли в гостиную, и у Сесил сжалось сердце при виде усталого лица дочери.

– Он ушел? – Девочка осеклась, увидев за спиной матери высокую мужскую фигуру. – Что ты здесь делаешь? – В этих словах звучало скорее любопытство, чем осуждение.

– Мистер… Джеймс проголодался.

– Я тоже.

– Умываться и марш в постель! – К удивлению Говарда, Кэм пожала плечами, улыбнулась и послушалась. – Садитесь, – пригласила Сесил.

Он сел и с нескрываемым любопытством огляделся по сторонам. Если верно, что комната отражает личность владельца, то за очаровательной внешностью мисс Сесил Киган скрывались доброта, отсутствие суетности и тщеславия. Жить здесь было намного легче, чем в его собственной квартире, которую дизайнер отделал в стиле семидесятых… Он вытянул длинные ноги и довольно вздохнул. Все равно ехать к Берте было уже поздно.

– У вас… у вас есть, где ночевать? – Она заставила себя отвести глаза от дыр на его потертых джинсах. Живое воображение подсказывало, что перед ней грязный бродяга.

Говард посмотрел в ее озабоченные серые глаза и понял, что она смущена. Наверное, эта женщина считает, что он сравнивает ее богатство со своей бедностью.

– Есть. – Она явно испытала облегчение, и Говард устыдился за свое самозванство. – Правда, мое жилье не такое красивое, как ваше, – искренне сказал он.

Знай, Сесил его адрес, она едва ли поверила бы в искренность Уэйна.

– Я не хотела совать нос в ваши дела; просто на свете столько бездомных…

– Значит, вы благотворительница, Сесил?

Женщина тут же заметила, как непринужденно «бродяга» назвал ее по имени. У него был красивый голос – глубокий и приятный. Нет, больше чем приятный, с огорчением призналась она. Обольстительный.

– В ваших устах это звучит оскорблением. Знаете, некоторые искренне заботятся о других. Я понимаю, что мне повезло больше, чем многим, и что жалость не слишком созидательное чувство.

– Но вполне естественное, – ответил он.

– Похоже, для беседы о социальном неравенстве уже слегка поздновато, – непринужденно заметила она. – Я сделаю вам сандвич. – Внезапно Сесил поняла, что пользуется любым предлогом, лишь бы не смотреть в эти бархатные темно-карие глаза.

– Могу я помочь вам?

Когда незнакомец следом за ней пошел на кухню, Сесил встревожилась. Крошечная комната в его присутствии стала еще меньше. Впрочем, какими бы ни были домашние условия этого малого, с личной гигиеной у него было все в порядке. Будь по-другому, в замкнутом пространстве это сразу почувствовалось бы. Слава Богу, он не пользовался таким сладким одеколоном, как Нед. Она с удовольствием вдохнула запах чистого мужского тела и тут же опомнилась. По спине побежали мурашки. Что я делаю? – подумала она.

– Нет, не нужно… С сыром? Увы, припасов у меня негусто: я собиралась за продуктами только завтра. – Господи, какое ему до этого дело?

Она знала, что несет вздор, но не могла остановиться.

Впрочем, похоже, он привык очаровывать женщин и; может, даже сделал это источником существования. Этот тип, наверное, хорошо изучил не только женскую психологию, но и женскую анатомию! Внезапно она представила себе длинные, чувствительные пальцы, нежно прикасающиеся к белой коже, и вздрогнула.

– Да, сыра будет вполне достаточно… Кэм говорила мне, что вы собираетесь замуж. – Он заложил руки за спину и прислонился к полке.

Сесил выронила нож и нагнулась за ним, пытаясь скрыть румянец. Господи, что эта девчонка успела наболтать совершенно незнакомому человеку? – с тревогой подумала она. Тревога усиливалась сознанием того, что в видении кожа, к которой прикасались мужские пальцы, была ее собственной. Кажется, голод повлиял на ее умственные способности. Она сунула в рот кусочек сыра, надеясь, что это позволит быстро поднять уровень сахара в крови.

– Дети весьма наблюдательны, – сказал он с уверенностью человека, хорошо знакомого с такими вещами. На самом деле Уэйн не знал о детях почти ничего. Если бы эти слова услышала жена брата Грейс, она бы упала в обморок: племяннице Говарда был год и пять месяцев, и за все это время любящий дядюшка видел ее от силы два раза.

– А Кэм особенно. – Сесил бросила нож в раковину и достала из ящика новый. – Она очень сообразительна. Ее умственный коэффициент настолько высок, что я иногда чувствую себя дура дурой. Легко забыть, что она еще ребенок. – Она начинала подумывать, что напрасно переехала в город, поближе к школе для одаренных детей; Кэм там никак не приживалась.

– Значит, вы решились? Я имею в виду замужество, – добавил он, видя, что Сесил задумалась.

– Сама не знаю. – Какого дьявола я перед ним исповедуюсь? А с другой стороны?.. Почему бы и не поговорить с человеком, который не имеет к этому делу никакого отношения и может быть беспристрастен?

– Должно быть, трудно растить ребенка в одиночку, – непринужденно заметил Уэйн. – Хочется найти человека, с которым можно разделить ответственность. Особенно если он хорошо обеспечен…

– Я не ищу отца для Кэм. А тем более обеспеченности! – тут же ощетинилась Сесил. Что это, попытка взять быка за рога или просто грубость?

– Это понятно. Особенно насчет Отца. – Сесил громко ахнула. Увидев ее помрачневшее лицо, Говард примирительно улыбнулся. – Кажется, Кэм его искренне ненавидит.

Сесил невольно улыбнулась, хотя и испытывала неловкость от столь откровенной беседы с незнакомым человеком.

– Кэм никогда не скрывает своего мнения, – призналась она. – И все же… Я люблю свою дочь, но с кем мне встречаться, а с кем нет, решаю сама. – Если бы подразумеваемое множественное число было правдой, светская жизнь Сесил была бы куда насыщеннее. Сколько мужчин было у нее за последние десять лет? Калькулятора не потребуется, насмешливо подумала она. – С майонезом?

– Да, пожалуйста.

– Ешьте. – Она придвинула Говарду тарелку.

– Спасибо. – Он достал одну из задвинутых под стол табуреток. – А вы сами? – Табуреток было две, а не три; стало быть, бой-френд оставался здесь нечасто. Эта мысль доставила ему удовольствие.

Сесил подумала об обеде, к которому так и не успела прикоснуться.

– Пока я искала ребенка и ссорилась с женихом, у меня пропал аппетит.

Она посмотрела на свой палец и вспомнила, что так и не примерила кольцо. И не сказала «да». В судьбу Сесил не верила, но казалось, что та пытается ей что-то сказать. Должно быть, она так и осталась романтической дурочкой, мечтающей выйти за человека, без которого действительно нельзя жить. Без объятий, которого она умрет. За человека, с которым можно будет делиться самыми сокровенными мечтами и страхами. Который заставит ее почувствовать всю полноту любви.