Вот почему Мэгги пришлось искать способ, позволявший ей поддерживать, прежний уровень жизни. И такой способ они нашла — по чистой случайности. Перебирая бумаги брата, Мэгги пришла к выводу, что тот вел двойную жизнь. В обществе его знали как лорда Джеральда Уэнтуорта, герцога Кларендонского. Но был и другой человек — Т.В. Кларк, писатель и журналист, ведущий колонку в «Дейли экспресс». Он писал о жизни лондонских трущоб, о слухах и сплетнях высшего света, об ударах судьбы, о чьем-то везении и чьих-то неудачах, о выигранных и проигранных состояниях, об интригах — короче, обо всем. Из тех же записей Маргарет стало ясно, что с мистером Хартвиком, главным редактором «Дейли экспресс», Джеральд встречался всего один раз, даже тогда сохранив инкогнито. Людям благородного сословия не пристало заниматься глупостями вроде работы. Свои статьи Джеральд передавал через служащих банка. Вот тогда-то Мэгги и пришла в голову замечательная идея: она станет Г.В. Кларком. Конечно, она справилась с этим — и ее новая жизнь длилась уже три месяца. Чтобы продолжить дело брата, Мэгги приходилось идти на различного рода ухищрения — например, переодевшись в мужское платье, расхаживать по нищим кварталам Лондона; будь она в женском, ни один банк не был бы в силах ее защитить.

Все это лишь предыстория того, как она оказалась на выступе за окном знаменитого городского борделя мадам Дюбарри. Как выяснилось, женщина эта была большим другом покойного брата Мэгги, что подтверждалось его многочисленными личными записями. Естественно, мадам Дюбарри знала о том, что Джеральд был Кларком, и когда через три недели после его смерти колонка Кларка вдруг возобновила свое существование, Дюбарри не долго думая нанесла Мэгги дружеский визит.

Одержимая не меньшей жаждой приключений, чем Мэгги и ее брат, мадам Дюбарри появилась на пороге дома Уэнтуортов, переодевшись разносчицей фруктов. Лишь когда ее впустили в дом, мадам Дюбарри назвала свое настоящее имя, объявила Мэгги, что Джеральд был Г.В. Кларком и что некое «трусливое насекомое» воспользовалось его именем. Мэгги вынуждена была признаться в содеянном. В результате все закончилось дружеским чаепитием. С тех пор они поддерживали постоянную связь, но на то, чтобы Мэгги побеседовала с кем-то из «персонала», мадам Дюбарри согласилась лишь совсем недавно.

Только теперь Мэгги удивилась тому, как прозорлива оказалась Дюбарри, предложив ей появиться в публичном доме в мужской одежде. Тогда Мэгги отвергла сие предложение, объяснив это тем, что девочки будут более откровенны, общаясь с женщиной. Она оказалась права — ее представили как сестру покойного Г.В. Кларка, и девушки откровенно отвечали на все ее вопросы. Но ни одна из них не знала ее истинного положения в обществе до тех пор, пока Агата не затолкала ее в комнату Мейси. Мэгги отнюдь не была уверена в благонадежности Мейси, но верила в то, что Дюбарри сумеет заставить девушку хранить молчание. Беспокоило же молодую леди другое: если ее увидит и узнает кто-либо из клиентуры, репутация ее будет погублена раз и навсегда. Весь Лондон мадам Дюбарри уж точно молчать не заставит.

Да, в эти минуты ей действительно лучше было бы иметь облик мужчины. Она взглянула на свои длинные юбки. И карабкаться по выступам в мужском наряде было бы менее стеснительно.

— Лорд Рэмзи, мы пронесем ее по нижней лестнице через кухню.

Джеймс кивком одобрил предложение Джонстона. Он уже получил достаточное представление о месте, в котором находился, и теперь желал лишь одного — поскорее увести отсюда девушку.

— Передайте кучеру, чтобы подъехал со стороны аллеи, — велел он, не отводя глаз от часов. — Сеанс Гастингса подошел к концу. Пойду посмотрю, не вышел ли он из комнаты.

Джонстон кивнул и поспешил к парадному выходу.

Джеймс же начал подниматься по ступеням. Он был уже наверху, когда вдруг вспомнил, что не спросил у Джонстона, в какой именно комнате находится леди Икс. Джеймс решил вновь спуститься вниз и узнать об этом у мадам Дюбарри, но, передумав, остановился — ведь он увидит Гастингса. Гастингса знали все, если и не лично, то понаслышке; это был один из самых влиятельных людей, не считая членов монаршей семьи. Джеймсу нужно лишь войти в ту комнату, из которой выйдет Гастингс.

Не успел Рэмзи принять это решение, как глухой стук двери заставил его обернуться. По холлу, насвистывая, прогуливался Гастингс, на ходу поправляя свой галстук. Джеймс не мог сдержать ярости и чуть было не выругался. Он опоздал — он так и не понял, из какой именно комнаты вышел этот человек. Вариантов было несколько.

«Что ж, испробую все возможности», — обречено подумал Джеймс. Учтиво кивнув Гастингсу, он прошел мимо него, не желая терять ни минуты.

Звук закрывшейся двери заставил Мэгги вновь отвлечься от своих мыслей и заглянуть в окно пустой комнаты, до которой она наконец добралась. Если она потратила на размышления слишком много времени и в комнате этой тоже кто-то успел появиться, она вполне могла прыгнуть вниз, ибо для возвращения назад ей не хватило бы уже ни сил, ни нервов. Поэтому тот факт, что комната оказалась пуста, Мэгги приняла с огромным облегчением. Глубоко вздохнув, она наклонилась, открыла окно и осторожно проскользнула в помещение.

Оказавшись на твердом полу, Мэгги почувствовала, как она устала. Заставив себя игнорировать боль в ногах, она пересекла комнату и остановилась у двери, внимательно прислушиваясь к звукам из холла. Не услышав ничего подозрительного, Мэгги тихо приоткрыла дверь и вдруг вспомнила про маску, что дала ей Мейси, — одеваясь, Мэгги в спешке положила ее в карман и тут же о ней забыла. Теперь она пришлась бы весьма кстати. С этой мыслью Мэгги вернулась в комнату и стала надевать маску из красного шелка. Взгляд ее упал на кровать. В тени балдахина лежала девушка. Женщины взглянули друг на друга, но тут звуки шагов в холле напомнили Мэгги о том, что ей пора уходить. Она быстро завязала тесемки маски и, убедившись, что та плотно на ней сидит, выскользнула из комнаты, даже не подумав о том, чтобы извиниться за свое вторжение.

Мэгги едва успела закрыть за собой дверь, как из-за се спины показалась рука, молниеносно закрывшая ей рот, тем самым подавив малейшие попытки закричать. Затем ее подняли, мигом завернули в ее же собственный плащ и потащили вниз по лестнице.

— Какие-нибудь трудности, милорд?

Голос глухо донесся до Мэгги сквозь ткань плаща через несколько минут после того, как ее столь внезапно похитили — минут, которые она провела в безуспешных попытках высвободиться из железных объятий и закричать, чему препятствовала огромная рука, закрывавшая всю нижнюю часть ее лица. Постепенно ее попытки освободиться стали ослабевать, ибо похититель, возможно, сам того не желая, закрыл рукой не только ее рот, но и кончик носа, — недостаток кислорода начинал сказываться, и Мэгги вполне могла лишиться чувств. В ушах у нее звенело.

Когда Мэгги услышала голос, она понадеялась, что похититель уберет руку и она сможет хоть немного подышать. Однако вместо этого хватка стала еще крепче, и вскоре Мэгги затолкали в темное помещение, которое ни с чем невозможно было спутать, а именно в закрытый экипаж. Подтверждение последовало несколько мгновений спустя: по мощеной лондонской улице зацокали конские копыта, и Мэгги почувствовала толчок, когда карета двинулась с места.