— Северная часть забора — чисто, — сообщил я по рации. Вообще-то это всё должна была сделать имеющаяся группа, но я не мог им доверять в этом вопросе.

— Южная часть забора — чисто.

С запада и востока примыкают вплотную соседи, которые, как оказалось, проживают тут же и никому за последний месяц дом не сдавали. Оставалось самое трудное — обследовать ближайшие деревья и осмотреть их на предмет наружного наблюдения. За два часа я закончил и сообщил, что возвращаюсь. Ничего подозрительного я не заметил, но в следующий раз будет попроще, если кто-то приблизится к дому, то по внешним признакам я определю это: все свои «сигналки» я располагал в одном направлении, и случайный путник их обязательно потревожит и даже не заметит этого.

— Что показал осмотр дома? — скорее для поддержания разговора, чем из интереса, спросила Оля за обедом.

Сложный вопрос. Сказать правду — это вызвать лишнее беспокойство, а мне этого не хотелось, но и обманывать — это подрывать доверие.

— Лучше, чем я ожидал, — нашёлся я с нейтральным ответом.

— Я заметила, что ты был очень внимательным, когда обходил дом. Мне показалось, что тебе что-то не понравилось.

— Я считал шаги, когда шёл, оценивал расстояние. Нас этому учили. Помогает оценивать время.

— И ты всё это запоминаешь?! — удивилась она.

— Это невозможно, так что даже не пытаюсь. Ум — как вычислительная машина. Он собирает данные и мгновенно может всё просчитать. Вспомни, как ты переходишь улицу?

— Да как все. Посмотрела налево, дошла до середины дороги и посмотрела направо, — улыбнулась она, вспоминая как учили это делать в саду.

— А теперь осознай, что происходит за «кадром». Для перехода улицы нужно убедиться, что это безопасно. В этот момент ты определяешь наличие машины, оцениваешь одним взглядом ее скорость, видит ли тебя водитель, видимость на дороге, наличие фонарей и отражающих свет элементов, качество покрытия дороги, успеет ли водитель вовремя остановиться, качество твоей обуви и многое другое. Но ты поворачиваешь голову и принимаешь решение: стоять или идти, но при этом немного ускориться. Даже сейчас твой ум просчитывает запредельное количество вычислений, которые ты не замечаешь.

— Не хочу быть телохранителем, — заметила она. — Сложно.

Мне оставалось лишь улыбнуться на это.

— Сложно в учении — легко в бою. Сейчас я всё делаю как все, на автомате, и порой сам не замечаю этого. Это как образ жизни, которому нужно следовать даже в обыденной жизни.

— Ну-ну.

Оля скучает, и это плохо. Скучающий человек обязательно найдёт себе приключение, а значит, нужно её занять. Приключения она стала искать уже ближе к вечеру, я это понял, когда она зашла ко мне в комнату и принесла полотенца, чтобы повесить их в ванной комнате. Переоделась в служанку, надела парик, при этом пыталась спрятать лицо и изменить голос. Решила проверить, смогу ли я её опознать?

— Этот костюм тебе идёт, — заметил я, при этом старался, чтобы мой голос звучал ровно. Заигрывания с клиентом недопустимы, и хорошо бы, если бы и ей это объяснили.

— Узнал всё-таки!

Вечером я взялся за работу с ней. Объяснял общие моменты и показывал, как себя вести.

— У меня отлично развито боковое зрение, и я отслеживаю всю окружающую обстановку...

— Ты никогда не должна быть на одной линии со мной и своим собеседником, его руки должны быть в поле моего зрения...

— Если я скажу «упасть на пол», ты должна будешь это сделать, несмотря на то, что при этом будешь выглядеть глупой в глазах окружающих...

Первый день прошёл спокойно, так же, как и ночь. А утро я начал с осмотра территории внутри и снаружи. Осмотр ничего не выявил, поздоровался с соседями и так понял, что для них всё как обычно. Я больше доверял их собакам, которые за ночь вели себя спокойно, чем мнению соседей.

Оля весь этот день была у себя и спускалась только на завтрак и обед. К ужину была очень довольной и удивила меня моим портретом, который она всё это время рисовала. Красиво.

— Спасибо. Я, конечно, читал, что ты увлекаешься рисованием, но приятно удивлён насколько ты в этом преуспела.

Как оказалось, портрет хоть и мой, но не мой. Она мне его не отдала, а оставила себе. Заигрывает?

До конца недели Оля лишь раз спросила разрешения выйти за территорию дома. Она не понимала, что я тут в качестве обеспечения её защиты, а не для того, чтобы разрешать или запрещать, что ей и пояснил. Без видимой угрозы я не вмешиваюсь в её дела. Так что она сходила на речку, а я был рядом и загорал. Среди отдыхающих я не замечал никого подозрительного.

В одно утро Оля застала меня за чисткой оружия, она поздоровалась, а я предложил ей присоединиться.

— Это Глок 26. Один из лучших типов оружия скрытного ношения. Хочешь, научу им пользоваться?

— Конечно, — засияла она.

— Для начала научу собирать и разбирать его.

— Здорово, — присела она рядом, перехватила у меня детали пистолета и за считанные секунды собрала его. — Можешь начинать учить.

И довольная такая сидит.

— А стрелять ты умеешь?

— Не очень, — явно погрустнела она. — Только собирать и разбирать. Боевые патроны мне не доверяют. Несколько раз лишь стреляла.

— Тогда давай после обеда сходим, — предложил я.

— Давай, только тебе влетит от дяди Сергея.

— Ничего, справлюсь. Но мне важно знать, что тебе в случае опасности можно доверить оружие, и ты сама себе не навредишь. Так уж сложилось, что я тут без команды остался.

Мы отъехали от дачного городка примерно на пять километров и углубились немного в лес, наши сопровождающие остались у машины. Я достал несколько мишеней и закрепил на деревьях.

— А нельзя пониже? Мне как-то неудобно вверх задирать руки.

— Ниже нельзя, если промажешь, то пуля вверх уйдёт. Так безопасней.

Оля отстреляла два магазина, когда я почувствовал изменение в окружающей обстановке. Порыв воздуха, в котором угадывался запах морской воды... Откуда ему тут взяться? Пока Оля готовилась к стрельбе я огляделся и вызвал группу.

— Оля, на сегодня хватит. Нужно закругляться.

— Хорошо, последняя обойма и пойдём.

А потом и она обратила внимание, что что-то в окружающей обстановке изменилось и повертела головой, но ничего подозрительного не увидела...

—