Однако сегодня не было ни ветерка, и Софи была рада оказаться в тени их густой листвы. Здесь было очень тихо, лишь откуда-то издалека доносилось кудахтанье кур да где-то над головой в ветвях деревьев влюбленно ворковали голуби. Воздух был насыщен пьянящим букетом ароматов, среди которых она узнала тимьян и розмарин, а когда деревья стали редеть и впереди показалось море, она не могла не признать, что вид отсюда открывался просто великолепный. И ее нисколько не удивило, что местные власти позаботились о том, чтобы здесь стояла скамейка, как раз в том месте, откуда лучше всего было любоваться этой захватывающей панорамой.

Вдруг до нее дошло, что она здесь не одна. На скамейке кто-то сидел, и это была женщина; она вдруг повернулась к Софи и встала.

– Привет, Соф, – сказала она. – Давненько не виделись.

– Рэйчел! – воскликнула Софи и умолкла, не зная, что сказать еще.

Перед ней стояла сестра. Это была она, несомненно она, Рэйчел, хотя выглядела, как, впрочем, и должно было быть, на шесть лет старше, чем в последний раз, когда они видели друг друга. Волосы такие же длинные и такого же красивого золотистого цвета и, как всегда, гораздо более блестящие, чем у Софи. Она сбросила свой прежний щенячий жирок и выглядела очень неплохо, только во взгляде светилась некоторая настороженность. Софи не сразу удалось собраться с мыслями, сердце ее разрывалось, она не знала, что делать: закричать на сестру или броситься ей на шею. В результате не сделала ни того ни другого.

– Здравствуй, Рэйчел, – сказала она. – Я уж было начала думать, что больше тебя никогда не увижу.

– Ну да, небось не очень-то и хотелось.

Рэйчел наклонилась приласкать Дживса, который, похоже, был в восторге от встречи с новым другом.

– Я…

Но Софи тут же подавила всплеск волной поднимающегося в груди чувства, она была уже совсем близка к тому, чтобы подойти и обнять сестру, но в конце концов взяла себя в руки. Для примирения будет еще время, им еще выпадет возможность до конца объясниться. За годы разлуки, начиная с болезни и последующей кончины матери, в жизни обеих случилось так много всяких событий. Вместо этого Софи перенесла все внимание на лабрадора. По своей природе он был пес добродушный и общительный, а кроме того, у него было хорошее чутье на характер и нрав человека, и тот факт, что он вот так сразу сблизился с Рэйчел, был добрым знаком. Впрочем, свое благорасположение Дживс выражал уж слишком энергично, и Софи приняла меры: не приведи господи, если пес изорвет на сестре всю одежду в клочья.

– Дживс, ну что ты на нее прыгаешь? Прекрати немедленно. Иди сюда.

И ей было очень приятно видеть, как пес повернулся и, радостно виляя хвостом, засеменил к ней.

– Значит, Дживс… Клевое имя.

Софи ничего не сказала на это и посмотрела на часы:

– Уже почти четыре. Надо идти, поверенный, наверное, ждет.

Ей легко удалось снова взять на себя роль старшей сестры, и Рэйчел ничего не оставалось, как только кивнуть. Она вскинула на плечо, по-видимому, довольно тяжелый рюкзак, и они пошли по дорожке обратно.

Добравшись до площади, сестры увидели там средних лет мужчину, одетого в костюм и приютившегося в маленькой тени, которую отбрасывала протянувшаяся до самой стены ветка зонтичной сосны. Он был в очках и с портфелем и всем своим видом говорил о том, что ему очень жарко. Сестры подошли к нему, он одарил обеих скупой улыбкой и бросил нервозный взгляд на лабрадора.

– Добрый день, милые дамы, – приветствовал он девушек. – Вы ведь сестры Эллиот, так? Меня зовут Массимо Верди. Это ваша собака? Она не кусается?

По-английски он говорил вполне внятно, хотя и с сильным акцентом. Софи подумала, что можно было бы избавить его от многих трудностей, предложив перейти на итальянский, на котором сама она после нескольких лет жизни в Риме говорила довольно бойко, но, хотя их дед с бабкой по материнской линии родились в Италии и девочки с самого детства говорили с ними на итальянском, она не была уверена в том, что ее сестра не подзабыла язык.

– О, синьор Верди, – успокаивающим тоном отозвалась она на английском, – не волнуйтесь, он у меня очень добрый и дружелюбный… даже, пожалуй, слишком. Меня зовут Софи, а это Рэйчел.

Они обменялись рукопожатиями, после чего синьор Верди извлек из портфеля внушительную связку ключей и повернулся к воротам. Он вставил длинный ключ в замочную скважину, и ему удалось, правда не без труда и со зловещим скрежетом, провернуть его. Потом толкнул ворота, но результата, увы, не добился. Толкнул сильнее, помогая себе мощным ударом ноги, и на этот раз древние ворота распахнулись с протяжно-тревожным скрипом. Дживс, словно чуя недоброе, опасливо сделал два шага назад и прижался к бедру Софи. Особой храбростью этот пес никогда не отличался. Софи ободряюще потрепала его по голове, и они с Рэйчел вслед за синьором Верди прошли в посыпанный гравием дворик. Воздух был наполнен густым ароматом сосновой смолы и роз. После обжигающей жары на площади здесь, в тени огромной сосны, их окутала восхитительная прохлада, и Софи невольно заулыбалась.

К импозантной парадной двери, утопленной в тени арочного входа в замок, вело с полдюжины каменных ступеней лестницы. Вдоль всего фасада замка были высажены кусты, здесь же росли и другие, самые разнообразные растения, как то: кактусы, пальмы и, конечно же, розы, почти сплошь покрытые благоухающими цветами. Тут же имелись клумбы, за которыми, по-видимому, осуществлялся тщательный уход, и, хотя входными воротами явно давно не пользовались, понятно было, что ухаживать за цветниками сюда кто-то приходит. Вероятно, на территорию замка где-то был еще один вход. Софи приятно удивил тот факт, что за цветами так старательно ухаживают. Раньше она никогда такими вещами не интересовалась, и ей самой не очень-то хотелось этим заниматься, особенно когда снаружи больше тридцати градусов. Софи вспомнила, что в детстве к растениям и садоводству больше проявляла интерес как раз Рэйчел, как, впрочем, и к мальчикам, конечно, тоже.

– Милые дамы, не соблаговолите ли следовать за мной…

Софи оглянулась и увидела, что синьору Верди уже удалось открыть входную дверь, сработанную из массивного дерева, которая, слава богу, поддалась его усилиям гораздо легче ворот. Она бросила быстрый взгляд на Рэйчел, приглашая ее входить, но вышло так, что первым вслед за поверенным порог переступил Дживс и только за ним сестры.

Они оказались в большом темном вестибюле, пол которого был покрыт огромными