— Знала ведь, что нельзя его одного оставлять! Чуяла! Пропал! Совсем пропал Кощеюшка…

Кот, у которого уже вертелась на языке подходящая цитата из древних философов, решил промолчать. Видно было, что бабка убивается искренне. Видимо, были в её прошлом тайны, о которых он ещё не ведал.

Комната Яги, из которой она уходила ещё Василисой, была запечатана заклинанием, а потому не тронута. Бабка первым делом отыскала молодильный крем, и через пару мгновений перед котом снова стояла царевна. Губы её были скорбно сжаты, лицо выражало крайнюю решимость.

В комнате нашелся фонарь, с которым Василиса и кот обошли бункер и осмотрели каждый уголок. Нигде не было и следов мелкой нечисти. Припасов тоже не осталось, но весь пол в кладовых был усыпан крошками и чем-то ещё, к чему приглядываться не стали. Голодный кот тяжело вздохнул.

— Ладно, не пыхти, у меня в комнате скатерть-самобранка есть, — утешила его Василиса. Кот приободрился.

Скатерть подала сытный ужин, но царевна была погружена в глубокие раздумья и к еде почти не притронулась. Кот поужинал за двоих, приговаривая:

— Не пропадать же добру.

Как только всё было доедено, скатерть вместе с посудой свернулась в аккуратную салфетку. Василиса поднялась.

— Ну, что, идём? Надо попробовать отыскать хоть кого-то.

Кот вздохнул и тоже поднялся. Больше всего ему хотелось сейчас завалиться спать на тёплой печке, но не отправлять же царевну одну в мёртвые леса.

Первым делом спустились к реке. Русалки не могли уйти далеко, и стоило поискать их у воды. Никого не было видно, но Василиса отметила, что вода почти очистилась, и у берега вьются стайки мальков. Вернулись на поляну. На сухой траве были хорошо видны следы, ведущие в лес.

Широкая вытоптанная тропа закончилась высоким обрывом. Внизу был глубокий овраг, на другой его стороне начинался непролазный лес.

— И что? — спросила Василиса. — Где нам теперь их искать?

— Тс-с, — зашипел кот. — Я что-то слышу.

В лесу стояла мёртвая тишина. Не было ни птиц, ни насекомых, и в этой тишине кот услышал какое-то шевеление под землёй.

— Там мыши, — очень тихо сказал он. — Много мышей.

Глаза его загорелись зелёным огнём, шерсть встала дыбом.

— Зачем нам мыши? — возмутилась Василиса.

— Я пока не знаю, но в бункере тоже пахло мышами. Только я думал, что у меня голодные галлюцинации, — объяснил кот. — Так что в любом случае они что-то знают. И ещё, помнишь ту мышь в городе? Возможно, это не совсем те мыши, к которым мы привыкли.

Баюн свесился с обрыва, махнул царевне лапой и исчез где-то под землёй. Василиса осторожно спустилась вслед за ним и обнаружила тоннель, в котором она могла идти чуть пригнувшись. Пришлось наколдовать маленький светящийся шар и медленно пробираться под землю. Из тоннеля тем временем доносились звуки ужасающего побоища. Под ноги царевне выскочила крупная мышь, потом ещё одна, потом целая стая. Василиса взвизгнула, но не остановилась.

В конце тоннеля оказалась пещера, кишащая многохвостыми мышами. Они разбегались во все стороны, ныряли в бесчисленные ходы, метались под ногами. Кот Баюн тем временем крепко держал лапой здоровенную мышь в короне и красном плаще.

— Не имеете права, — верещала мышь. — Я мышиный король! Я буду жаловаться международному мышиному конвенту!

Царевна даже улыбнулась, глядя на это зрелище, но тут из угла раздался слабый голос:

— Василисушка!

Василиса замерла, кинулась на голос, но внезапно остановилась.

— Кощей! Коще-ей, — она залилась смехом, — тебя украли мыши?

Кощей, связанный по рукам и ногам, смотрел смущённо и виновато.

— Так видишь их сколько? Они захватили бункер, разогнали всех наших, всё сожрали, а меня взяли в плен.

— Я и забыла, что ты мышей боишься, — захлёбываясь от смеха, сказала Василиса, и принялась развязывать Кощея. От избытка чувств она обняла его и расцеловала в обе щеки. Кот стыдливо отвернулся, сделав вид, что занят мышиным королём.

Эпилог

Василиса и Кощей шли по берегу и любовались очистившейся рекой, в которой плескалась рыба. Завидев их, торопливо нырнула в воду русалка.

После мёртвой зимы настала весна, прошли тёплые дожди, смывшие все последствия катастрофы, и природа жадно брала своё. В ветвях деревьев пели неизвестно откуда взявшиеся птицы и будили спящий лес. Из-под пожухшей травы начала расти молодая зелёная травка. Лесовики приводили в порядок чащобы, и кикиморы уже заселяли родные болота. Всё возвращалось на круги своя.

Кощей таки выкрал у царевны молодильный крем и выглядел теперь не хуже любого Ивана-царевича. Баюн поначалу ревновал, а потом к весне обзавёлся красавицей-кошечкой, и ему стало совсем не до хозяйки.

Кощей и Василиса остановились на высоком обрыве, с которого был виден только лес, простирающийся на многие километры вокруг.

— Вась, — заговорил Кощей, — А может быть этот апокалипсис только к лучшему? Смотри, всё начинается заново. Мы живы, и природа понемногу оживает. Как будто всё вернулось к началу времен, когда мы владели этим миром.

— Всё, что ни делается, всё к лучшему, — кивнула Василиса. Кощей нежно приобнял её, и она склонила голову ему на плечо.

Жизнь продолжалась и обещала быть прекрасной, как в самой настоящей сказке.