Гейлин и Джулия были заняты игрой в триктрак и не замечали Джиджи, пока тетя Дора не закричала: Милостивая Селена!

– Джиджиони! Где ты откопал столь дурацкие сапоги? – строго спросила она.

Ее голос, как всегда, был подобен грому. В этом она ничуть не изменилась.

– Сапоги? – повторил Джиджи. Его голос слегка дрогнул. Ну, я обычно хожу в них.

– Тебе следовало бы выкинуть их. И ты что, шел сюда пешком? Что случилось с твоим экипажем?

– Ничего. Просто мне захотелось прогуляться.

– Здорово! Силы зла нанесли нашей семье ужасный удар, пока ты шлялся по Королевствам. Я собрала всех, а ты гуляешь, как ни в чем не бывало. Это в твоем духе, ты ж дурак, – ворчала тетя Дора.

Джиджи стоял, как вкопанный, опасаясь, что любое его слово вызовет еще большее неудовольствие тетушки.

– Ну, не стой там. Иди и сядь, – приказала тетя Дора.

Джиджи поклонился Гейлин и Джулии и сел в кресло, из которого он мог видеть и тетю Дору, и обеих молодых женщин.

Джиджи взглянул на кузину Джулию – высокую, хорошо сложенную девушку. На ней была модная вельветовая одежда, драгоценные камни блестели в ее черных шелковистых волосах, на длинных тонких пальцах сверкали золотые кольца. У нее тоже были фамильные черты Драконошпоров, которые еще ярче выделялись на ее молодом лице, чем на лице тети Доры. На правой щеке у нее была небольшая родинка. Как решил про себя Джиджи, она казалась слишком высокомерной, чтобы быть красивой.

Молодой дворянин предпочел смотреть на Гейлин. Ее золотые волосы блестели в свете огня, а цвет ее щек напоминал дикую розу. Ее одежда и украшения были еще лучше, чем у Джулии, но Джиджи не обратил на них внимания. Невозможно было не заметить ее округлившийся живот. Как сказал Томас, Фреффорд и Гейлин ожидают рождения первенца. «Итак, – подумал Джиджи, – наш род скоро продолжится, несмотря на потерю шпоры дракона».

Гейлин, которая не знала о принятом в ее новой семье обращении с Джиджи, улыбнулась ему и спросила:

– Как прошло ваше путешествие, кузен?

– Совершенно изумительно. Очень захватывающе, – ответил Джиджи, улыбаясь молодой женщине.

– Захватывающе, – засмеялась тетя Дора. – Путешествия не могут быть захватывающими. Только утомительными. Ожидание, хулиганы, бандиты, незнакомцы.

Только такие дураки, как ты, могут так думать. Ты закончишь так же, как и твой отец, – мрачно прибавила она.

Джиджи как раз собирался расспросить свою тетю кое о чем, особенно после того, что узнал много нового от Садкара, но в этот момент открылась дверь гостиной и вошли мужчины. Фреффорд тут же направился к Гейлин и, взяв ее за руку, заботливо посмотрел на жену. Дядя Дрон шаркая подошел к коту, сидевшему на стуле, и начал кормить того с руки кусочками вкусной оленины. Стил стоял около двери, прислонившись к косяку, и смотрел на Джиджи с дьявольской улыбкой.

Как и у сестры, у Стила были типичные черты лица Драконошпоров и маленькая родинка около рта. Многие назвали бы его высоким и симпатичным парнем, но его улыбка напоминала Джиджи дракониху Дымку. Это впечатление усиливалось тем, что пламя камина отражалось в его голубых глазах, отчего они казались красными.

Когда Стил заговорил, Джиджи вздрогнул так же, как вздрогнул бы, услышав Дымку.

– Итак, наш фамильный шут вернулся из своей ссылки. В прошлом году весь Сюзейл вспоминал о твоем лицедействе на свадьбе. И, конечно, о последовавшей «дуэли». Думаю, в этом году ты покажешь нам что-нибудь новенькое. Может быть, на крестинах ребенка Гейлин?

Джиджи снова вздрогнул. Похоже, семейство еще не забыло об этом инциденте.

Джиджи виновато посмотрел на Гейлин, полагая, что она-то имеет право сердиться больше, чем остальные.

Но Гейлин засмеялась:

– Думала, что умру от смеха, когда на нас упал шатер. Помню, как весело было оттуда выбираться. Это было так здорово – покинуть этот старый душный шатер и веселиться в саду.

Стил с досадой посмотрел на Гейлин, и тетя Дора подняла бровь, удивляясь такому легкомыслию молодой женщины, но лорд Фрреффорд улыбнулся самообладанию жены.

Человек, увидевший Фреффорда и Стила впервые, мог бы принять их за родных, а не троюродных братьев, потому что у Фреффорда тоже была явно драконошпорская внешность, хотя на лице у него обычно светилась дружеская улыбка, и его глаза были карими, а не голубыми.

Он что-то прошептал своей жене, и та засмеялась. Джиджи с благодарностью. посмотрел на них.

Тетя Дора фыркнула.

– Итак, все в сборе. Пора переходить к делу, – с важным видом заявила она.

Дрон, оставь в покое кота и присоединяйся к нам.

Глядя, как дядя Дрон с шарканьем передвигается по комнате, трудно было поверить, что кузен тети Доры на восемь лет моложе ее. Если время почти что не тронуло Дору, то дядю Дрона оно состарило в два раза сильнее. Его некогда черные волосы и борода были как всегда нечесаны, но седины в них было теперь больше, чем у тети Доры. Его голубые глаза слезились, а фамильные черты терялись в многочисленных морщинах. Волшебство получило с него свою дань.

Годы, проведенные им в своей лаборатории за приготовлением магических средств, приучили его не следить за своей внешностью. Забыв, что на нем нет фартука, он вытер о себя руки, оставив на своей желтой шелковой одежде полосу оленьей крови. Он протянул руку Джиджи.

– Добро пожаловать домой, мальчик. Я слышал, ты сражался с красной драконихой.

С волнением Джиджи протянул руку, он опасался новых нападок. Казалось, что он попал в полосу самого черного невезения, напускаемого богиней Тайморой. Он же не виноват в том, что красная дракониха Дымка решила похитить его. Джиджи заметил, как веселые искры заблестели в дядиных глазах. Молодой человек успокоился и весело ответил:

– Да, трудновато с ними сражаться. Особенно с учетом того, что у них есть странная привычка сначала съедать вашу лошадь.

Дора, Стил и Джулия холодно посмотрели на Джиджи, удивляясь столь легкомысленному отношению, но Дрон хрипло рассмеялся и сел рядом с Дорой.

Джиджи платком вытер руку от крови, которой его запачкал дядя Дрон.

– Вы, действительно, сражались с драконом? – спросила Гейлин. Ее глаза блестели от волнения.

– Ну, я…

– Конечно, нет, – оборвала его Дора. – И хватит об этой ерунде, Дрон, пора объяснить всем, что же случилось со шпорой дракона.

Дядя Дрон вздохнул так глубоко, что, казалось, внутри него раздулись огромные мехи. Затем он заговорил своим четким профессорским голосом, тон которого был сух, как древние свитки, которые он хранил в своей лаборатории.

– Прошлой ночью, – начал он, – за час до рассвета, кто-то проник в фамильный склеп, в котором многие годы хранилась шпора дракона. Разбуженный волшебной тревогой, я попытался с помощью магического кристалла заглянуть в склеп, но колдовская темнота закрыла мне все. Я переместился на кладбище и увидел, что обе двери мавзолея закрыты. Не было никаких признаков, что кто-то открывал их. Магические обереги, которые я поставил, чтобы волшебники не смогли вскрыть запоры, тоже были не тронуты. Однако и шпора и вор исчезли.