они почему-то на плоскую крышу. Подойдя к парапету на краю, Отшельник нажал что-то на поясе. Квадратный кусок кровли разошелся на две половины, и на плите подъемника с тихим гулом явился красно-белый вертолет с яйцевидным фюзеляжем, сплошь застекленной кабиной, на широко расставленных полозьях.

— «Хьюз-530»[2], - пояснил бородач и открыл переднюю дверцу с овальным стеклом. — Лезь, чего же ты?

Он уже надевал черный шлем с окуляром перед левым глазом.

— Это что? — показал Илья.

— Нашлемный прицел. Вертолет оборудован встроенной шестиствольной пушкой, кевларовой броней и системой катапультирования, что стоит на камовских машинах. Так что не бойся. Мы за отечество постоять сумеем, ежели что.

Илья плюхнулся в удобное кресло, застегнул пряжки. Нахлобучил шлем с мягким подбоем. Отшельник рядом коснулся нескольких клавиш на приборной доске. Подсветка приборов затлела желтым. В ушах раздался мелодичный женский голос речевого синтезатора:

— Питание включено.

Пятилопастный ротор двинулся под басовый звук.

— Правый двигатель включен. Левый двигатель включен. К взлету готов.

Отшельник, зараза, ухмылялся ободряюще:

— Не дрейфь, не уроню!

Вертолет по крутой дуге пошел вверх, вверх. Илье стало слегка неудобно в районе желудка. Пыльная земля отодвинулась и развернулась. Темное птичье тело мелькнуло рядом, едва не задев остекления.

Сколько они пролетели, Илья не мог бы сказать: он забыл взглянуть на приборы. Но теперь под вертолетом расстилались невысокие, покрытые травой холмы. А за кольцом безлесых холмов в земле зияла страшная, опаленная рана. Глубоко уходящая заплывшая воронка, верно, занимала квадратные километры.

— До сих пор не заросла… — негромко произнес пилот, но радио отчетливо донесло слова до Ильи. Он вопросительно глянул влево и хотел задать вопрос, но Отшельник опередил:

— Здесь был ядерный удар. Даже четыре удара. Наверное, еще сотню лет будет видно. Надивился? Тогда идем домой. Когда-нибудь узнаешь и про это.

8

Илья закончил омовение и вышел из ванной в розовом махровом халате. Поджарым, похудевшим задом упал на тахту и потянулся к зеленой обложке недочитанного «Чужого в чужой земле» Хайнлайна, когда в дверь постучали. Отшельник никогда не входил без приглашения. Илья подозревал, что у райских врат он так же тактично и осторожно постучит, прежде чем войти.

Лицо у сэнсэя на сей раз было необычное. Все в том же светлом костюме и плетеных туфлях — он не переодевался. Отшельник присел в кресло и негромко сказал, проведя ладонью вдоль щеки, словно хотел, по давней привычке, пощупать шрам.

— Есть важный разговор…

…Через полчаса он закончил:

— У тебя есть три варианта. Либо ты отказываешься, получаешь свою сумму и отбываешь домой. Но тогда эту часть твоей памяти мы аккуратно сотрем.

— Вы и это умеете?!

— Мы много чего умеем, — он не улыбнулся. — Либо ты идешь на службу к нам просто как человек. Обычные люди тоже нам нужны. Тогда мы завтра расстанемся.

— Либо что?

— Либо ты соглашаешься на начало нового этапа обучения. Пробуждение твоих способностей. Но это тяжелый крест, и назад пути не будет.

— И у меня есть возможность… — самому себе задумчиво произнес Илья. Отшельник понял, промолчал. Потом, через минуту, сказал нехотя:

— Я себя впервые чувствую… Мефистофелем.

— А почему вы меня не отправили в один из центров?

— Во-первых, ты тогда был не готов, прежде всего, психологически. Мы это знали. Во-вторых… ну, они хотели, чтобы я занялся тобой по особой, несколько нестандартной программе.

— Почему?

— Потенциально — ты гигант. Не просто паранорм, а… титан! Нашлись считаные экземпляры с такой силой. Не все они согласились…

Илья не обиделся на «экземпляра». Поняв, вскинул брови на учителя.

— Ну да, и я тоже… Но у тебя возможности еще выше.

— Я подумаю… До завтра.

— До завтра, так до завтра! — казалось, он вздохнул облегченно. Сейчас он был совсем не похож на мага, как их представлял Илья.

Уснул в этот вечер юноша очень поздно.

9

«А наутро я встал, мне как давай сообщать… что, мол, хозяйку ругал, всех хотел застращать. Что будто голым скакал, будто песни орал, а отец, говорил, у меня генера-ал…»

Илья перевернулся в кровати, потом встал и прошлепал в душ. Долго стоял там, вытягивая шею под струями и растирая плечи. В голове немного стучало и, кажется, у него был небольшой жар. Яду мне, яду!

Потом, расчесав мокрые волосы, вышел, насвистывая сквозь зубы: «Ты не хочешь здесь спать, ты не можешь здесь жить…», просто голышом на балкон. За глухой оградой в полусумраке ветер гнал по степи волны высокой, подсыхающей травы. Он не знал, что не первый стоит на прохладных плитках, принимая решение. Он чего-то ждал, воздух давил на грудь, как перед грозой. Наверное, последней грозой этого года.

Маленький синеватый шарик объявился на углу балконной решетки, покатился по перилам. Илья испуганно отпрянул — он никогда не видел шаровой молнии, да еще так близко.

Шарик сыпанул искорками и взлетел выше, бешено вращаясь. Мигнул голубым светом.

Исчез беззвучно и бесследно.

Наставник уже сидел в отделанной янтарным и коричневым столовой. Попивал какао из тоненькой, как лепесток розы, чашки. Такой мужик — и какао! Илья немного удивился. Ему было бы понятнее, стой на изящном буковом столе бутылка ямайского рома и пей отец-командир чай по-адмиральски[3].

Да и он бы не отказался сейчас.

Отшельник не повернул головы — смотрел на мозаичное стенное панно. Там бравые средневековые рыцари с арбалетами и рогатинами загоняли белого единорога. Видимо, в тех краях для приманки не осталось ни одной девственницы. Илья посочувствовал охотникам.

— Я думаю, я согласен. Не потому, что хотел бы быть Homo super. Я хочу знать и уметь запретное для других, правда, но есть еще и эти другие, кому можно помочь… если что. Себе тоже. И вообще.

— Альтруист. — Хозяин произнес это, как скабрезность. Оторвал взгляд от бедного ископаемого животного. — Интересно, единороги исчезли не потому ли, что пропали порядочные девицы? Куда-то ушли, быть может? Я единорогов имею в виду… Пока отдыхай, новый этап зубрежки начнем завтра, а то у тебя круги под глазами. Хочешь коньяку? Ты перестал пить коньяк по утрам? Отвечай только «да» или «нет»!

— Я перестал пить коньяк по утрам. Наливай полнее стакан! — Илья тоже любил это место «Карлсона, который живет на крыше».

10

— …а теперь попробуй принять мою мысль, как я принимаю твои. — В полумраке кабинета фигура Отшельника за дубовым письменным столом в стиле ампир казалась вырезанной из того же темного дерева. В коричневом шотландском свитере он был еще габаритнее, чем в легкой куртке.

Илья ощутил себя совсем неумелым учеником. Учитель вздохнул, подошел и встал