прислонил к стене. Немец тяжело дышал, поедал глазами ненавистных русских.

– Молодец, Валентин, – похвалил Андрей.

– Да, в этом я хорош, – заулыбался Свечников, подмигивая Несмелову, – тот обиженно дул губы, держась за отбитое плечо.

Приступить к беседе не удалось – а она обещала стать такой продуктивной! Немец удивил – вдруг резко вырвался, отпуская крепкие ругательства в адрес проклятых большевиков, ударил Свечникова в живот. Валентин от неожиданности отпрянул, закашлялся. Остальные тоже удивились. Немец стал вырывать автомат у Булычева. Но за свою собственность старший лейтенант стоял горой. Он двинул немца в челюсть. А когда тот снова полез в драку, схватил за ворот и сильно толкнул. Саня перестарался, но он этого не хотел! Немец ударился о каменную стену затылком, треснула кость. Глаза фашиста остановились, он сполз по стене с приоткрытым ртом, волоча за собой кровавую дорожку, сел неловко – явно не жилец. Андрей пихнул его носком сапога – ради проверки. Безжизненное тело завалилось на бок. Тускло блеснули мертвые глаза.

– И зачем ты это сделал? – майор мрачно уставился на Булычева. Понабрали в свое время спортсменов в НКВД, до сих пор работают по принципу «сила есть – ума не надо».

– Ему-то что, не он же поймал этого гада… – простонал, разгибаясь, Свечников. – Булычев, ты бы сразу сказал, что убьешь, я не стал бы с ним возиться. Черт, как больно…

– Пни его, разрешаю, – хмыкнул Гордин. – Да не Булычева, хотя и его можно…

– Виноват, – смутился Булычев и опустил глаза. – А чего он бросился на меня, как ошпаренный…

– А вы его вечным дневальным назначьте, товарищ майор, – посоветовал Лапчик. – Лишь бы кулаками махать, головой вообще не думает.

– Сказал же, виноват, – процедил Булычев.

Андрей пристроился на корточки, вынул документ из внутреннего кармана убитого.

– Что пишут, товарищ майор? – оживился Несмелов.

– Штурмбанфюрер СС Отто Крайнер. Сотрудник венского управления СД и полиции безопасности… Очевидно, из Вены был откомандирован для обеспечения безопасности объекта… Эх, Саня, Саня, умеешь ты выбирать жертв. Выжил бы этот упырь – глядишь, упростили бы мы себе жизнь.

– Сам убил – сам пусть и оживляет, – подсказал Романчук.

– Да хватит издеваться! – взорвался Булычев. – Не хотел я, товарищ майор. Наказывайте, если хотите.

Переулок наполнился шумом – прибежали красноармейцы, до этого прочесывавшие площадь. Их встретили язвительным смехом – молодцы, товарищи, так держать! У въезда в переулок остановилась полуторка с бойцами Маркуши. Тоже весьма кстати подоспели.

– Товарищ майор, все в порядке? С кем вы тут воевали? – пробился через толпу Маркуша. Свою легкомысленную фамилию он никоим образом не оправдывал – имел убедительную, даже зловещую внешность благодаря пудовым кулакам и шраму под глазом. – Виноват, товарищ майор, отстали. Панкратов заглох, не мог завести свою шарманку! Ждали, чтобы вклиниться в колонну…

– Все в порядке, что случилось, то случилось… – Гордин разогнул спину. – Эй, товарищ! – поманил он усатого сержанта, – поставьте в известность соответствующую службу, пусть уберут тела, пока они воздух не испортили. Это переодетые сотрудники СС и СД, разрешаю не церемониться. Тела обыскать, все, что у них есть, собрать в кучу и доставить в ратушу майору Гордину – это я.

– Виноват, товарищ майор, – насупился сержант. – А вы, собственно… кто? У нас свои задачи…

Демонстрация служебного удостоверения подействовала. Сержант подобрался, принимая уставной вид, лихо козырнул и поспешил скрыться с глаз.

– Маркуша, возвращай людей на площадь, – распорядился Гордин, – крайнее здание в юго-восточном углу, там единственный подъезд. Из него вышла эта компания. Окружить дом, все осмотреть. Проявлять осторожность, там мог остаться кто-то еще.

– Слушаюсь! Все назад! – Маркуша замахал руками, выгоняя своих людей из переулка.

Инцидент оставил неприятный осадок. Все живы, это прекрасно, но допрос кого-то из эсэсовцев мог решить хотя бы часть задачи. Гордин сомневался, что в этом заштатном городке у службы безопасности РСХА могли быть другие дела, помимо секретной типографии.

Офицеры неспешно вернулись на площадь. «Кёнерплац», – сообщала табличка на здании со шпилем. Подчиненные Маркуши осадили дом, в котором укрывались эсэсовцы, несколько человек забежали в подъезд.

Офицеры неторопливо дошли до аллеи, закурили, с любопытством осматриваясь. Свечников оправился от удара в живот, но дышал как-то опасливо, прислушивался к позывам из организма.

– Так мы никогда не доедем, – справедливо подметил Лапчик. – Думаете, они кого-то оставили? Зачем?

Майор понятия не имел, что думать. Этот городок ему уже не нравился, а что будет дальше? Сотрудники отошли к деревьям, чтобы не мозолить глаза, разглядывали окна. В домах проживали люди, они тоже смотрели, боялись. Никто не выходил – инстинкт самосохранения у граждан Европы был весьма развит. И пропаганде Геббельса они доверяли (за неимением другой пропаганды).

В здании зашумели, затопали сапоги по лестнице. Бойцы вывели молодую стройную женщину в плаще и ботинках на каблуках. Она сопротивлялась, лицо побледнело. Женщину держали за локти, она норовила вырваться, частила что-то по-немецки. У нее были темные волосы с челкой, приятное, но несколько грубоватое лицо. Дама взмокла от волнения – бусинки пота блестели на лбу.

– Поймали, товарищ майор, – отчитался Маркуша. – Очень подозрительная особа. Вылитая шпионка.

– Шпионам смерть? – хмыкнул Несмелов, поедая глазами интересную фигуру.

– Воистину смерть, – согласился Яша Лапчик. – Согласен, подозрение налицо.

«И что в ней подозрительного?» – подумал Гордин. Даме было страшно, она кусала губы, кожа становилась пятнистой.

– Она была в той квартире, откуда бежали наши эсэсовцы? – спросил Гордин.

– Никак нет, – покачал головой Маркуша, – в доме всего шесть квартир – по две на этаже. Ряженые злодеи отсиживались на втором этаже, справа. Дверь осталась открытой, внутри беспорядок, остатки еды и шнапса, эсэсовская форма. Помещение не проветривали, вонь страшная. Соседняя квартира заперта, никто не отзывается. Там и нет, похоже, никого, на коврике перед дверью слой пыли. На первом этаже пожилые люди проживают, открыли, от страха трясутся, мы все осмотрели – пусто. А эта дамочка из квартиры на третьем этаже вышла – дверь закрыла ключом, стала спускаться, а мы навстречу…

– В милиции служил, лейтенант?

– Было дело, товарищ майор, – признался Маркуша. – Грабежи, убийства, прочие уродства, оставшиеся от буржуазного строя. Как вы догадались?

– Так и тупой бы догадался, лейтенант…

Офицеры заулыбались. Маркуша смутился. Женщину продолжало трясти.

– Ну, и зачем ты ее привел? Сама бы спустилась. Только не говори, что показалась подозрительной.

– Да кто ее знает, товарищ майор, – развел руками бывший страж правопорядка. – Мы ее впервые видим, проживала рядом с тем зверьем. Пусть не виновата, но должна что-то знать.

– Забыли, фрау, посмотреть в окно, прежде чем покинуть квартиру? – мягко спросил Андрей на немецком языке. – У вас плохо со зрением? Не видели, что внизу солдаты и офицеры в незнакомой