– Я поняла, – кивнула, ощутив, как снова начинает болеть голова. – А теперь давай поговорим о моей второй сущности. Что ты имеешь в виду? Что за сущность? И почему ты ее чуешь?

В этот раз Рика не стала глядеть на меня так, будто я свалилась с луны. Она зевнула, устраиваясь удобнее.

Я осмотрелась, понимая, что не спим только мы.

– Я не могу представить, что о своей второй сущности в принципе можно забыть.

Девчонка с подозрением покосилась на меня, словно желала застать на моем лице доказательства, что я издеваюсь над ней или подшучиваю. Естественно, ничего подобного она не увидела.

– И все-таки? – надавила я, начиная слегка раздражаться. Мне стало уже надоедать то, что приходится преодолевать барьер недоверия и постоянно убеждать, что я на самом деле ничего не помню.

– У каждого зверо есть вторая сущность. Я даже не знаю, как тебе объяснить. Вот у тебя же есть руки или ноги? Вот и вторая сущность что-то вроде этого.

– И какая она?

– Ну ты спросила, – девчонка хохотнула, закидывая руки за голову. – У каждого своя. У меня вот пес.

– Пес? – я ошарашенно моргнула. Что это все значит? Может, она имеет какого-то духовного зверя, с которым местные жители себя ассоциируют? Мало ли, религия или что там может еще быть.

– Ага, только я не могу обернуться им из-за вот этого, – Рика подергала ошейник. – Творение законников, – она тихо рассмеялась. – Уверена, они даже не думали, что их детище будет помогать работорговцам.

– Обернуться… – я попыталась уложить полученные сведения в логическую цепочку. Конечно, оставался вариант с тем, что Рика – просто сошедшая с ума девчонка, которая наплела мне небылицы, в которые, вероятно, и сама верит. В какой-то мере мне даже хотелось так думать, но я решила считать все недавно сказанное истиной, чтобы потом не так больно было разочаровываться. – Как оборотни, что ли?

– Оборотни? – Рика с любопытством повернулась. – Кто такие? Не слышала никогда об оборотнях.

– Это… – я запнулась, пытаясь найти подходящие слова, чтобы объяснить. – Это зверо, которые могут оборачиваться в волка.

– То есть хищные зверо?

– А бывают не хищные? – спросила, слегка поморщившись. Разговор с каждой секундой становился все нереальнее и глупее. Я чувствовала себя так, будто попала в театр абсурда.

– Конечно. У каждого зверо своя сущность. Это может быть кто угодно. Любое животное. Да даже рыба! Или птица. Без разницы.

Я выдохнула и все-таки легла. Голова раскалывалась, в правдивость сказанного верилось с каждой минутой все меньше. Глупая была идея – узнать всё у Рики.

– А у меня какая сущность? – все-таки спросила минут через пять.

– Не знаю. Но точно какая-то хитрая, раз смогла обмануть того старикашку. Всё, я спать. Завтра будет весело, нужно выспаться.

Рика замолчала, а через пару минут с ее места до меня донеслось тихое и умиротворенное сопение. Я же пролежала еще долго, размышляя обо всем услышанном и увиденном. Заболевшая голова буквально намекала, что нужно отдохнуть, но я упрямо не закрывала глаза, однако в какой-то момент всё-таки сдалась.

Проснулась я резко, ощутив какое-то изменение вокруг себя. Открыв глаза, увидела, как в комнату входят знакомые уже бугаи.

– Всё, ждать осталось недолго, – с каким-то даже предвкушением прошептала Рика, снова засверкав своими странноватыми глазами.

Она оказалась права. Нам дали кусок черствой лепешки, напоили водой, сводили в туалет, а потом повели всей толпой в новое помещение.

– Приветствую вас, уважаемые дамы и господа, на нашем аукционе! Меня зовут Адам Кратегон. И сегодня я готов представить вашему вниманию лоты, которые совершенно точно не оставят вас равнодушными!

От слов аукциониста у меня потемнело в глазах. Резко задрожали ноги, а дыхание перехватило. Происходящее казалось страшным сном. И мне оставалось лишь надеяться, что я всё-таки смогу проснуться.

Дальнейшее я воспринимала как сквозь туман. Слишком сильным было мое волнение. От него скручивало узлом внутренности и тошнило.

Постоянно сглатывая кислую слюну, я оперлась на стену, чувствуя, что самостоятельно стоять я просто не могу. Тело била крупная дрожь.

Смотрящие за нами заметили мое состояние, но ничего предпринимать не стали. Просто равнодушно отвернулись, время от времени поглядывая. Наверное, всё-таки боялись, что я в обморок свалюсь.

– Чего трясешься как заяц? – со смешком спросила Рика, как-то резко оказываясь рядом.

И почему-то этот самый простой вопрос заставил меня возмутиться и взять себя в руки. Вспыхнувшая злость смыла все волнение напрочь.

Сжав кулаки, я выпрямилась и недобро поглядела на мужчин, сторожащих нас. Оглядев их внимательно, я только сейчас обратила внимание на то, что они выглядят странно. Я имею в виду их одежду.

Серые рубашки с широкими рукавами. Коричневые кожаные жилетки. Темные штаны какого-то странного покроя. Высокие, до колен, сапоги. Широкие пояса. Вроде одежда как одежда, но было в ней что-то… старинное, что ли.

Оторвав от них взгляд, осмотрела помещение. Внимание привлекли необычные светильники. Они располагались под самым потолком и напоминали небольшие лампочки, отчего свет, исходящий от них, был тускловатым. Но больше всего меня привлекло то, что они словно парили. Сразу же вспомнились руки старика. В этом мире есть… магия? Даже звучит довольно странно. Я как-то привыкла, что магия – это просто выдумка.

Вздохнув, я обратила все внимание на сам аукцион. Всё-таки нужно посмотреть своему страху в лицо.

– Ты меня игнорируешь? – послышалось рядом.

Повернулась. Рика смотрела на меня вопросительно и чуть возмущенно. А я про нее и забыла.

– Нет, прости, просто задумалась, – сказала, улыбнувшись.

– Как думаешь, кто нас купит?

Только сейчас поняла, что девчонка тоже волнуется. Пусть она и выглядит большую часть времени сумасшедшей, но вполне возможно, что это такая защитная маска, которую ей пришлось постоянно носить, чтобы выжить. Кто знает, в каких условиях она росла до этого. С ее слов выходило, что жизнь ее была не сахарной.

– Кто знает, – я пожала плечами, снова поворачиваясь в сторону приоткрытой двери.

Больше мы с Рикой не разговаривали, погрузившись в свои мысли. Постепенно людей, то есть зверо, в комнате становилось все меньше, пока мы не остались вдвоем.

Процедура вывода «нового лота» проходила одинаково. Один из наших сопровождающий цеплял к ошейнику короткий поводок и за него выводил человека на сцену. Аукционист тут же принимался нахваливать «товар», заставляя вертеться, поднимать руки, ноги, нагибаться, улыбаться и так далее. Называлась цена, а потом шел, собственно, сам торг.

Я смотрела на это и попеременно то бледнела, то краснела. Все это выглядело просто ужасно.