— Спасибо, Кирюха. Ты даже не представляешь, что ты для меня сделаешь. — Виталий повесил трубку и снова начал считать.

Тысяч двадцать — квартира, две-три тысячи — гараж и ржавый «Москвич», на тысячу долларов потянет барахло вместе со старинным самоваром, три тысячи даст Кирюха, и ещё примерно три тысячи наберётся, если они с Кирюхой оба возьмут кредит в банке. Итак, оставалось найти ещё каких-то триста двадцать тысяч долларов!

«Помните, женщины очень нежные существа, они плохо переносят отсутствие комфорта, а ещё хуже физическую боль».

Стало вдруг очень душно, в груди появилась саднящая боль. Гранкин одним коленом встал на подоконник и потянул на себя фрамугу. Она открылась с таким грохотом и звоном, будто сделала последний в своей жизни непосильный манёвр. Свежий утренний воздух ворвался в кабинет, но не принёс облегчения. От него закружилась голова, подкосились колени, и жалюзи рябью поплыли перед глазами. Гранкин почувствовал, что сознание делает ручкой, и он оседает на пол. В последний момент он почему-то подумал, что как только у него всё уладится, он обязательно купит в контору новый, толстый и обязательно белый линолеум. И непременно к ценам на свои услуги добавит нули.

* * *

— Эй, очнитесь! Эй, доктор, вы что, припадочный?!

Кто-то бил его по щекам, тряс за плечи. Гранкин открыл глаза и увидел над собой рыжую кудрявую девушку. Всё лицо у неё было в веснушках, а пахло от неё также замечательно, как пахли булочки, которые Галка часто пекла в выходные.

Девчонка снова похлопала Гранкина по щеке тёплой ладошкой. Виталий сел и растерянно огляделся — никогда в жизни он не плюхался в обморок.

— Извините, барышня, я тут случайно в кабинете оступился, запнулся, упал, головой ударился и отключился… — пробормотал Гранкин, с трудом поднимаясь с пола.

— Вот уж не слышала никогда, чтобы врачи в своих кабинетах запинались, падали, головой ударялись и отключались, — с невыразимым сарказмом произнесла девица и демонстративно понюхала воздух, в котором явно носились пары вчерашних гранкинских возлияний.

— С чем пожаловали? — Гранкин надел белый халат и постарался дышать в сторону. — Что беспокоит?

— Хвост.

— Что вы говорите? — Виталя тоже попытался добавить в голос сарказма, но так шикарно как у девчонки у него не получилось. — И что же у нас с хвостом?!

— Загноился. Самый кончик.

— Ай-яй-яй! Давайте посмотрим ваш хвост.

Девушка сунула руку под кофточку и достала маленького белого крысёнка. Гранкин, стараясь, чтобы не тряслись руки, осмотрел крысу.

— Ничем обрадовать вас не могу, — вздохнул он. — Нужна ампутация.

— Что?!! — Девушка побледнела под своими веснушками.

— Это просто необходимо. — Гранкин побарабанил по столу пальцами, как это делал препод по хирургии в ветеринарном техникуме. — Иначе начнётся заражение крови и животное погибнет. У крыс это часто бывает с хвостами.

Девушка, вскрикнув нечто среднее между «ой» и «ах», стала медленно оседать на пол. Через секунду она лежала на том же месте, где недавно валялся Гранкин. Гранкин привстал из-за стола и с удивлением уставился на девицу. Такого в его частной ветеринарной практике ещё не было.

— Эй! — крикнул он. — Эй, очнитесь!

Девушка не шевелилась. У неё была пышная грудь, простоватое лицо и юбка в мелкий горошек, от которого рябило в глазах и слегка подташнивало. Он подошёл к ней и слегка похлопал по нежной веснушчатой щёчке.

— Эй, да это вы припадочная!

От девушки одуряюще пахло Галкиными булочками, и Гранкину опять вдруг на ум пришла страшная цифра — триста пятьдесят тысяч долларов.

Кому понадобилось это похищение?

Кого осенила бредовая мысль, что у Гранкина стабильный, процветающий бизнес?!

Он с тоской посмотрел на крысёнка, умывавшегося на столе, потом на рыжую девушку, без чувств лежащую на не слишком чистом полу.

Наверное, он чересчур сильно хлопнул её по щеке, потому что девушка испуганно открыла глаза.

— Слушайте, — возмутился Гранкин, — ну вот никогда в жизни у меня клиенты чувств не лишались! У меня тут для этого ничего не предусмотрено. Давайте, вставайте, — он подал девушке руку, помог подняться и усадил на стул. — И чего вы так разволновались? Говорю же, крысе хвост отрезать — плёвое дело, тем более самый кончик. Это же не лапа и не голова. Проживёт ваша крыса и без хвоста ещё дольше и лучше!

— Правда? — всхлипнула девушка.

— Точно вам говорю. Что я, первую крысу с гнилым хвостом вижу? Как зовут?

— Лиза.

— Да не вас, а крысу.

— Крысу и зовут Лиза. С чего вы взяли, что я тут знакомиться с вами стала! — К девушке вернулась её ершистость, и Гранкина вдруг осенило, что не надо было её так спешно реанимировать. Нужно было сначала отрезать крысе хвост, а уж потом приводить в чувство девушку.

Почему они ни слова не написали про ребёнка?

Хватит ли у Галки молока, чтобы прокормить младенца?

«Сырое подвальное помещение, скудная простая еда…»

Галка никогда не была привередой, она привычна к простому быту и трудной домашней работе, но сколько может выдержать кормящая женщина в заточении? А ребёнок?

Гранкин чуть не завыл.

«И не дай Вам бог обратиться в правоохранительные органы…»

— Ну что ж, начнём, — сдавленным голосом сказал Гранкин и встал. В конце концов, ему теперь любая копейка нужна.

Он попросил выйти девицу за дверь, чтобы она не надумала больше падать в обморок, и быстро прооперировал крысу. Он делал всё сам, так как недавно уволил помощницу, решив сократить расходы и побольше складывать денег себе в карман.

Говорила ему Галкина мать, когда он только задумал открыть свою клинику, (да какую клинику, кабинет!) — что «придут бандиты окаянные и начнут с тебя деньги требовать»! Гранкин посмеялся тогда, объяснил необразованной бабе, что «прошли те времена», а вот поди ж ты, вляпался!

А тогда он был полон радужных надежд и грандиозных планов. Наконец-то он сам себе хозяин, наконец-то у него своё любимое дело, наконец-то он перестанет сводить концы с концами, будучи наёмным работником в чужих частных клиниках.

Гранкин долго копил на это «своё дело», долго собирался с духом, и был очень горд, когда получил наконец лицензию, зарегистрировался в налоговой и получил в руки печать. Первый день он только и шлёпал на всём, что попадалось под руки: «Индивидуальный предприниматель Гранкин Виталий Сергеевич», «Индивидуальный предприниматель Гранкин Виталий Сергеевич»…

А потом он носился по городу, подыскивая помещение, которое можно арендовать. Везде было дорого, очень дорого, безумно дорого. Он уже отчаялся, понимая, что не сможет платить ни пятнадцать тысяч рублей в месяц, ни даже десять, как вдруг в последний момент забрёл почти на окраину города, где располагалась какая-то типография. Здание было старое, одноэтажное, оно странным иероглифом распласталось по земле, и Гранкин подумал, ну неужели здесь не найдётся хоть какой-нибудь комнатёнки тысяч за пять в месяц.