настоящее имя. Древняя тварь украла его у другой, ныне уже мертвой (или изгнанной) богини. Великая обманщица даже назваться не может. А потому моя попытка придать огласку мировому заговору не так уж нелепа. Не будьте марионетками, живите с открытыми глазами. Главное правило — не верить никому и всегда быть наготове. Ибо Она грядёт. Шанс спастись ускользающе мал. Но никогда не равен нулю.

Закончив читать, я ещё некоторое время сидел, тупо уставившись в экран. В голове одна за одной всплывали мысли, никак не складываясь в цельную картинку. Учитывая мой опыт общения с Параноидом, всё написанное в равной степени могло быть одной из его теорий. Но насколько она близка к истине? Может, Григорий просто тихо съехал с катушек. Никто бы не удивился. Чёрт, я слишком пьян, чтобы всё это анализировать. Нужно лечь спать. Утро вечера мудренее и всё в таком духе. Завтра, после целебной баночки пива, на свежую голову ещё раз перечитаю, ознакомлюсь со статьями, вон их сколько. И тогда решу, что делать. Ну, земля тебе пухом, братан. Я опрокинул в себя ещё один стакан обжигающе крепкого напитка и поплёлся к кровати.

На полпути почему-то решил вернуться и выключить компьютер. Чтобы не мешал своими вентиляторами. Бывает такое, что когда много выпью, посторонний шум не даёт уснуть. Тяжело плюхнулся в кресло и наклонился к системнику в поисках USB-накопителя. Похлопал глазами, протёр их для верности. Зажмурился. Снова посмотрел на разъём. Флешка торчала в нём, но выглядела абсолютно неспособной к дальнейшей эксплуатации. Пластиковый корпус оплавлен, само устройство перестало обнаруживаться компом. А сделать копию хотя бы на рабочий стол мне даже в голову не пришло. Попытка достать этот уголёк из разъёма привела лишь к ожогу пальцев. Сгоревшее устройство всё ещё оставалось дико горячим.

Сознание погрузилось в странный ступор. Минуты текли одна за другой, а я сидел и смотрел на уголёк, что недавно был хранилищем знаний моего покойного друга. Воняло горелым пластиком. Болели обожженные подушечки пальцев. В сердце поселилась странная пустота. А где-то на границе затуманенного алкоголем сознания слышался заливистый женский смех, доносящийся, будто из иного измерения.