– Проводи.

Испуганно дернувшись, горничная вскочила и повела Десмонда к комнатам Кайдена. Здесь герцог коротким жестом отправил горничную прочь, сам же без задержек распахнул двери. На комнату был наложен шумовой полог – так что безмолвие коридора, едва Десмонд перешагнул порог, одномоментно сменились громкими звуками.

В первой комнате, в большой зале, расположилось человек пять – все молодые, в мундирах гимназистов и костюмах студиозов. Время они проводили с вином, песнями и плясками – любуясь на извивающуюся на столе полуголую распутную деву.

И почти все, в том числе и дева, едва герцог шагнул в комнату, замерли. Все кроме одного студиоза – тот, отвернувшийся от двери, продолжал рассказывать смешную историю. Слова которой нелепо звучали в наступившей тишине – впрочем, пьяный рассказчик на это внимания не обращал. Но и заткнулся он почти сразу, звучно хакнув вышибленным воздухом после ощутимого тычка в бок. Не обращая никакого внимания на гостей Кайдена, старый герцог прошел через комнаты и вошел в спальню.

Но широко распахнув дверь, на пороге он невольно замер. Потому что открывшаяся его взору картина вполне соответствовала недавней тенденции гиперреализма в живописи, набирающей популярность на Европе: реалистичное и правдивое изображение гламурного прожигания жизни, вульгарной роскоши с привкусом порока.

В центре спальни, на огромной круглой кровати, в любовном экстазе слились двое. На спине, прижимая к груди колени сведенных вместе ног, возлежала, извиваясь и сжимая в ладонях простынь, прекрасная Филиппа, баронесса Бланшфор. Хорошо известная всей Европе своими статями, привлекательностью и истинно лангобардским темпераментом.

Над Филиппой, словно укрощающий богиню античный герой, возвышался – стоя на коленях, Кайден Доминик Альба из Дома Рейнар. Пепельноволосый юноша одной рукой – словно поводья, держал Филиппу за щиколотки сведенных вместе ног, а во второй, в поднятой словно с флагом руке, у него была пузатая бутылка игристого вина. Как раз сейчас Кайден картинно клонился назад, словно объезжающий строптивую лошадь наездник. И с азартным возгласом он перевернул бутылку: пенистый искрящийся напиток полился прямо на баронессу, придавая влажного блеска всей картине сплетенных обнаженных тел.

– Ах! Ах! А-а-ах! – стонала Филиппа, широко раскинув руки, еще сильнее сжимая и сбивая забрызганную вином простынь.

Кайден сделал паузу в ритме движения. Переведя дыхание, юноша сделал несколько глотков вина. С шипением напиток вспенился, потек у него по подбородку, капая на грудь и искристо проливаясь дальше, на мокрую от пота и вина Филиппу.

– Allez, allez, mon cher! Allez! – реагируя на его остановку, выдохнула в нетерпении томления Филиппа. Освобождая щиколотки от захвата Кайдена, баронесса резко раздвинула и широко развела ноги, продемонстрировав растяжку гимнастки. Кайден возмущенно фыркнул, выплевывая вино, а Филиппа уже требовательно обхватила его бедрами, сплетая ноги за спиной.

– Ох! Ох! О-оох… ох… – уже вскрикивала Филиппа, притягивая к себе Кайдена и задавая темп. Когда юноша прянул вперед и обнял ее, она упруго выгнулась дугой, притягивая его к себе. Филиппа даже вцепилась ему в длинные пепельные волосы, ища губы для поцелуя. Но Кайден роль укротителя отдавать не желал – отстранившись от обнимающей его баронессы, он подхватил ее под бедро, с уверенной резкостью переворачивая на живот.

Меняя позу, Филиппа широко раскрытыми, но невидящими глазами скользнула по комнате. Впрочем, ее взгляд, затуманенный вином и наслаждением, все же сначала зацепился, а после сфокусировался на фигуре герцога. Кайден, навалившись на баронессу сверху, продолжил ритмично двигаться, комнату вновь оглашали звучные шлепки мокрых тел. Но Филиппа уже не реагировала, вырвавшись из томной неги. Она трезвела буквально на глазах, понимая кого видит перед собой.

И окончательно уверившись, что герцог де Рейнар на пороге – это реальность, а не мираж, баронесса тоненько и испуганно взвизгнула. Кайден даже не обратил на это внимания – не желая прекращать волнительное торжество плоти, он отбросил бутылку на кровать, и обеими руками крепко сжал и потянул Филиппу за ягодицы, заставляя встать на колени.

Филиппа же, вместо того чтобы упасть лицом в подушку, попыталась соскочить с кровати. На локтях она ползла вперед, подминая под себя простынь и подушки. Кайден ее не отпускал, притягивая к себе и воспринимая происходящее как продолжение любовной игры. Более того, навалившись сверху, юноша пьяно бормоча пытался целовать ее в шею.

– Кайден, милый… обернись! Кайден, мы не одни… – наконец обретя дар голоса, тонко заголосила Филиппа.

– Пшли вон! – Кайден и не подумал оборачиваться. Более того – подхватив с мокрой простыни полупустую бутылку, он не глядя швырнул ее в сторону двери. Не глядя, но очень точно – пузатая бутылка полетела прямо в незваного гостя.

Герцогу потребовалось всего мгновение – быстрое движение большого пальца, переворачивающее перстень печаткой вниз, сжатый кулак, – и материализовавшийся в его руке артефакторный меч взмахом описал широкую дугу, создавая импульсное силовое поле. Защитившее герцога не только от летящий в него бутылки, но и от сопровождающих ее полет искрящихся брызг.

С упругим шипящим звуком пузатая бутылка врезалась в щит, и мгновенно исчезнув с глаз, стремительно отлетела прочь – обратно и вверх. Врезалась бутыль в зеркало на потолке, разбивая его и разбиваясь сама на мириады осколков – которые посыпались на кровать. Филиппа, пользуясь тем, что Кайден отвлекся, наконец освободилась от хвата его рук – и не обращая внимания на мелкие порезы, на четвереньках скатилась с постели. Подхватив платье, она стремительно побежала к выходу из комнаты.

– Милорд, – на бегу она умудрилась даже продемонстрировать поклон герцогу.

Десмонд на баронессу и мельком не посмотрел. Он сейчас, с выражением презрительного омерзения, взирал на Кайдена. Пьяный юноша, который так и стоял на коленях посреди кровати, обернулся к нему. Балансируя при этом руками, пытаясь сохранить равновесие – потеряв точку опоры в виде Филиппы, сохранять вертикальное положение ему теперь было непросто.

– Т-ты кто, во имя шерстежопого дьяболо, такой? – затуманенным опьянением взором осмотрел Кайден неожиданного визитера. – Эй, человек… ты б убрал свою ковырялку, ей же порезаться можно, – не очень внятно произнес Кайден, заметив артефакторный меч в руке названого гостя.

– Я твой дед, Десмонд Веспасиан де Рейнар, – ровным голосом ответил герцог.

– П-поу! – невнятно то ли кашлянул, то ли удивился Кайден. – Дед? Надо же, к-какие люди и без охраны… Слушай, подожди за дверью, дед, будь добр, я вроде как еще не кончил… одно дело, ахах. Фили?.. – осмотрелся по сторонам Кайден в недоумении. – Фили, а ты где, mon amour?

Десмонд во время слов Кайдена лишь скривился. Понимая, что юноша пьян до такого состояния, что кроме удовлетворения животных инстинктов его не интересует больше ничего. И если Кайден сейчас осознает, что Филиппы рядом больше нет, он может просто рухнуть в мокрые простыни и заснуть мертвецким пьяным сном.