несправедливости должны включать рассмотрение того, как разрушение формирующих социальных институтов и семейной жизни нанесло ущерб рабочему классу, независимо от расы. Такие соображения старательно избегаются в рамках прогрессивной попытки переписать всю западную историю как структурно расистскую, а не структурно либеральную - и, следовательно, наносящую ущерб жизненным перспективам простых людей, независимо от их расы и этнического происхождения. Аргументы, которые делают акцент исключительно на расовой основе западного политического раскола, в конечном итоге усиливают преимущества управленческого класса, препятствуя признанию многорасовым рабочим классом общих интересов против управленческого класса, который, в свою очередь, выигрывает от политического бессилия этого разделенного низшего класса. Тем не менее, как показали недавние американские выборы, растущее осознание этих общих интересов ведет к постепенному развитию многорасового, многоэтнического рабочего класса, который потенциально может стать мощной силой противодействия дворянам-либералам, управляющим им из своих новых средневековых цитаделей.

 

За пределами политики лицемерия элиты и недовольства популистов

С началом второго десятилетия двадцать первого века западный (и даже глобальный) политический ландшафт стал определяться новой политической расстановкой и разделением: элита против народа, популисты против новой аристократии. И, как и следовало ожидать, их соответствующие сторонники были многочисленны. Вслед за этой международной политической перестройкой партийность приняла форму осуждения зла элит или авторитарных опасностей популизма. В этих позициях заложены обширные представления о природе добродетели и порока. Для критиков элиты пороками являются лицемерие богатых, тенденциозная политика, которая выгодна высшим классам и вредит простым людям, а также демонстрация добродетели, которая скрывает типичные пороки олигархии. Для критиков "народа" за его якобы претензиями на защиту образа жизни скрываются пороки расизма, сексизма, гомофобии, исламофобии и других видов фанатизма. Глубоко скрытые в этой критике предположения о соответствующих добродетелях тех, кто критикует своих оппонентов. Но редко такие добродетели действительно артикулируются. Действительно, большинство предполагаемых добродетелей - это просто неявные утверждения о том, что соответствующие стороны лишены пороков тех, кого они критикуют.

После избрания Трампа, принятия Brexit и подъема популистских партий в Европе появились десятки книг, обличающих либо элиту, либо популистов. Критика правящего класса варьировалась от академических исследований до популярной публицистики, включая такие бестселлеры, как "Элегия деревенщины" Дж. Д. Вэнса (2016) и "Корабль дураков" ведущего Fox News Такера Карлсона (2018). Такие книги, как книга Карлсона, часто указывали на условия, описанные в более ровных научных книгах, исследующих растущий партийный раскол между элитой и "популистами", таких как пророческая книга Чарльза Мюррея Coming Apart (2012) или , собранные Тимоти П. Карни в Alienated America (2019). Обе книги предлагают портреты социальной дезинтеграции, которую все чаще испытывает белый рабочий класс Америки, и призваны вызвать в равной степени сочувствие к их тяжелой судьбе и недовольство элитой.

Такер Карлсон в своей книге-бестселлере, например, обличает элиту в серии портретов, разоблачая их эгалитарное лицемерие, например, непрерывную череду образовательных и профессиональных успехов Челси Клинтон (Гарвард, Оксфорд, неожиданно высокооплачиваемая работа) в сопоставлении с ее выраженными обязательствами по эгалитарной социальной справедливости. Карлсон построил последовательную аргументацию против политики, которая оказалась губительной для рабочего класса и в то же время напитала гнезда высокообразованных людей, включая TARP-банкротство 2008 года и войну в Ираке. Другие книги этого жанра осуждают самодовольство и снисходительность "элиты" по отношению к (по словам Курта Шлихтера) "нормальным людям", которые просто хотят вести достойную жизнь без вмешательства благодетелей. В своей книге под названием "Воинствующие нормальные" Шлихтер пишет:

Сегодня наша Элита чувствует не долг перед нормальными, а, скорее, презрение к ним и желание подчинить нормальных воле Элиты. Политически это проявляется в том, что Элита проводит политику, которая в лучшем случае игнорирует потребности нормальных, а в худшем - стремится наказать их. В культурном плане это принимает форму безостановочного шквала ненависти и ругательств, направленных на все, что нормалы считают священным.

Книги этого жанра рисуют портрет злобной и враждебной элиты, которая радостно и бескорыстно занимается уничтожением рабочего класса. Это книги, написанные для одной "команды": основываясь на обличении оппозиции, они стремятся укрепить верность предположительно лучшей команде. При этом их энергия в основном выражается в форме оппозиции и даже негодования по отношению к тем, кто претендует на роль социальных ставленников "нормальных", и совсем не обязательно (более того, крайне редко) изображает восхищенный портрет добродетелей обычных людей. Этот жанр в основном направлен на обличение врага, а не на возвеличивание добродетелей.

Менее зажигательный подход просто позволяет с помощью корреляции предположить возможность причинно-следственной связи: в то время как состояние хорошо образованных городских и пригородных жителей резко улучшилось, состояние более сельских и менее образованных заметно и стремительно ухудшилось. Не подразумевая намерений или враждебности как таковой, Чарльз Мюррей собрал множество данных, показывающих, что люди, живущие в "пузырях HPY (Гарвард, Принстон и Йель)", процветают, в то время как люди с более низким уровнем образования и растущей географической изоляцией в "летучей стране" страдают от сыпи разводов, внебрачных детей, плохого здоровья, наркотической и алкогольной зависимости, смертей от отчаяния и преступности.

Аналогичным образом Тим Карни утверждал, что индивидуалистический этос элиты хорошо послужил им, в то время как серьезно и негативно повлиял на повседневную жизнь "отчужденных", тех, кому не хватает социального капитала для создания тех видов связей и уз, которые позволяют богатым и хорошо связанным людям процветать в экономике, где победитель получает все. Карни отметил, что «история о том, как мы получили Трампа, - это история распада общины, которая также является причиной нашей опиоидной чумы, отсева рабочей силы, отхода от брака и растущего неравенства».

По мнению журналиста Дэвида Гудхарта, аналогичная ситуация сложилась в Великобритании накануне голосования в пользу Brexit. Исследуя растущий раскол в своей стране, Гудхарт провел различие между людьми "Где угодно" и людьми "Где-то". В то время как "Любые места" имеют "переносную "достигнутую" идентичность, основанную на успехе в образовании и карьере, что делает их в целом комфортными и уверенными в новых местах и людях", "Где-то", - утверждал Гудхарт, - «проиграли экономически с сокращением хорошо оплачиваемых рабочих мест для людей без квалификации и культурно тоже, с исчезновением отдельной культуры рабочего класса и маргинализацией их взглядов в общественном разговоре».

Упадок рабочего класса - в прошлом главной опоры левой политики - был вызван его политическим отказом от прогрессистов и последующим игнорированием со стороны правых. Избрание Трампа и принятие Brexit были порождены отчаянием от того, что они безголосые и непредставленные. Реакцией мейнстрима обеих партий стало осуждение не только Трампа и Brexit, но и рецидивизма тех, кто поддерживал их.

С другой стороны крепостных стен часто можно встретить обличения пороков "народа". Критика моральных недостатков простых людей,