исходящая от левых, стала популярной пищей для разжигания негодования среди консерваторов, и, тем не менее, как прогрессивные, так и праволиберальные политики продолжают излагать свои взгляды на недостатки тех, чьи голоса они списали, чаще всего в откровенных и (как они считают) не для протокола моментах. Выступая на благотворительном мероприятии в 2008 году, кандидат Барак Обама размышлял о причинах растущего недовольства среди рабочего класса, заявив: "Они становятся озлобленными, они цепляются за оружие, или религию, или антипатию к людям, которые не похожи на них, или антииммигрантские настроения, или антиторговые настроения как способ объяснить свое разочарование". В то время как его оппонент на демократических праймериз 2008 года Хиллари Клинтон критиковала тогдашнего сенатора Обаму за его "унизительные высказывания" об "Америке маленьких городков" как "элитарной и не имеющей отношения к жизни", всего несколько лет спустя в 2016 году - также во время сбора средств - она знаменито назвала половину сторонников Дональда Трампа "корзиной плачевных" – «расистами, сексистами, гомофобами, исламофобами, называйте как хотите». Подобные высказывания не ограничивались демократами, о чем свидетельствует печально известное заявление Митта Ромни на очередном сборе средств о том, что «47 процентов людей ... будут голосовать за президента [Обаму], несмотря ни на что. . . Есть 47 процентов, которые с ним, которые зависят от правительства, которые считают себя жертвами, которые считают, что правительство обязано заботиться о них, которые считают, что они имеют право на медицинское обслуживание, на еду, на жилье, и так далее».

Эти печально известные заявления - часто рассматриваемые как те, которые помогли потопить кандидатуры Ромни и Клинтон и едва не нанесли смертельный ущерб первому запуску Обамы - особенно примечательны тем, что они раскрывают истинные взгляды тех, кто занимает неоспоримый элитный статус в американском обществе. В каждом случае это были оценки недостатков электората, которыми делились в комнате, заполненной донорами, и которые считались полностью "неофициальными". Эти заявления были откровенными признаниями в том, что кандидаты, стремящиеся получить голоса именно этих "колеблющихся избирателей", относятся к ним с искренним презрением и неодобрением, в частности, за целый ряд моральных недостатков, свидетельствующих об их отсталости, суевериях, фанатизме и отсутствии добродетельной уверенности в себе.

Эти обвинения в адрес обиженного рабочего класса, который в значительной степени заслужил свою уменьшенную долю за неспособность идти в ногу с прогрессом, звучат не только из уст политиков в откровенные моменты, но и появляются в более популярной прессе. Мало кто так яростно осуждал "народ", как "Невер трампер" Кевин Уильямсон. В эссе 2016 года, осуждающем консервативную сентиментальность (например, Вэнса, Карлсона или Шлихтера) по отношению к страданиям белого рабочего класса, Уильямсон (апеллируя к своему собственному происхождению из белого рабочего класса) утверждал, что эти мыслители защищают группу жалобщиков, которые в основном сами виноваты в своих тяжелых обстоятельствах. Уильямсон писал, что сочувствие к такому плохому выбору просто "аморально", и утверждал, что здравомыслящие люди должны отсечь рабочий класс как негативный актив: «Правда об этих неблагополучных, низкопробных сообществах заключается в том, что они заслуживают смерти. Экономически они являются отрицательными активами. С моральной точки зрения, их нельзя оправдать. . . . Им нужны не анальгетики, буквальные или политические. Им нужны реальные возможности, что означает, что им нужны реальные изменения, что означает, что им нужен U-Haul».

Академики высказывают моральные недостатки популистов в менее громких, но не менее резких осуждениях. По мнению политолога Джеймса Стимсона, почетного профессора Университета Северной Каролины, недовольство рабочего класса - это просто следствие его нежелания принять структурные изменения в современной экономике и переехать в районы с более широкими экономическими возможностями. "[Экономически успешные люди] амбициозны и уверены в своих силах. Те, кто боязлив, консервативен в социальном смысле и лишен амбиций, остаются и смиряются с упадком". Учитывая это, Стимсон сказал: "Я не рассматриваю их как некогда гордых работников, ныне лишенных собственности, а скорее как людей с ограниченными амбициями, которые могли бы искать лучшие возможности в другом месте, но не стали. Я рассматриваю их социальные проблемы скорее как объяснение того, почему они не искали возможности, когда могли бы, чем как результат потери работы". Стимсон заключил, что эти люди должны быть политически вытеснены «новым классом».

И левые, и правые, как популярные, так и академические, в основном прибегают к политике "друг/враг": другая сторона настолько морально развращена и способна установить тиранию, что ее нужно не только победить на выборах. Скорее, другая сторона должна быть полностью уничтожена.

 

Знай своего врага

Как показывает этот краткий обзор недавнего политического позиционирования, электорат все больше делится (по крайней мере, в социальных комментариях) на тех, кто осуждает "элиту", и тех, кто осуждает "народ".

Самое поразительное в этих позициях, но редко отмечаемое, это то, что эти позиции почти полностью оппозиционны. Они подчеркивают пороки тех, против кого, по их мнению, они выступают (либо снисходительной элиты, либо жалких масс), вместо того, чтобы определить, что является превосходным в их собственных приверженцах. Конечно, сплочение сторонников вокруг оппозиционной позиции - обычное дело в политике. Но обычно такая оппозиционная позиция сопровождается некоторыми явными утверждениями о превосходстве собственной позиции и своих сторонников, и, как минимум, набором неявных утверждений. Примечательной особенностью нового политического раскола в западных либеральных демократиях является почти полное отсутствие явных утверждений о превосходстве собственной "команды", и даже, можно утверждать, отсутствие объяснимых неявных защит. Нынешняя политическая перестройка, похоже, почти полностью обусловлена враждебностью к предполагаемым недостаткам и даже моральным порокам оппозиции.

Если поразмыслить, есть веские причины для общего отсутствия продолжительных размышлений о том, что рекомендует каждая "команда": обеим, по сути, в значительной степени не хватает заметных достоинств. Критики "элит" в целом точно изображают правящий класс, который все больше теряет связь с реальностью, который, при всем своем видимом различии между левыми и правыми либералами, делится на тех, кто демонстрирует культурный элитизм (с презрением к отсталому рецидивизму жителей пролетных районов) или финансовый элитизм (с презрением к тем, кто не смог подтянуться на своих ногах). Тем не менее, среди тех, кто осуждает "элиту", заметна тишина о похвальных качествах "народа". Иногда подразумевается, что "нормальные" реже лицемерят; что они могут быть источником определенных домашних добродетелей, таких как преданность дому, месту, семье и нации; и что они, как правило, нарушают свои обязательства из-за разврата "элит". Однако, по правде говоря, "народ", как правило, не является образцом добродетели. Многочисленные статистические данные показывают, что они гораздо реже проявляют определенные добродетели, связанные с браком, семьей, работой и преступностью, чем "элита", которую они часто презирают. Люди из рабочего класса