Но вслух она произнесла лишь: «Следуйте за мной».

Их младший брат — ещё не достигший четырёх лет — сразу же схватил Роуэн за руку. С угрюмой миной на лице Эрек сосал большой палец и дулся, как всегда, когда отец отлучался по зову своего рыцарского долга. Роуэн помахала рукой у него перед носом, желая привлечь его внимание. Когда он соизволил посмотреть на сестру, она постучала пальцем себе по губам, напоминая, что сосать пальцы на людях неприлично. С величайшим сожалением Эрек вытащил палец изо рта и вздохнул так, словно только что лишился последней отрады в жизни. Слезинка скатилась по его щеке, и его нижняя губа предательски задрожала. Роуэн подхватила его в охапку и усадила себе на бедро.

Их младшая сестрёнка не привыкла страдать в тишине, или, если уж на то пошло, вообще наблюдать за чем бы то ни было, не отпуская ехидных замечаний. Поравнявшись с Уиллом и пихнув его локтем в бок, она скорчила рожу и чересчур громким шёпотом поинтересовалась: — А почему вы оба до сих пор здесь?

— Хейзел, — спокойным строгим тоном произнесла их мать, — разве у тебя нет дел на конюшне?

— Теперь-то вам точно влетит, — торжественно объявила Хейзел и ускакала прочь с видом довольной собой одиннадцатилетки.

Королева продолжала величаво идти вперёд, как всегда, воздерживаясь от поспешных и необдуманных поступков. Как только они поднялись по лестнице и вошли в передний зал, их тут же обступили придворные и слуги со срочными прошениями, каждому из которых требовалось либо немедленно дать ход, либо же отложить его рассмотрение на месяц, до следующего заседания Высокого королевского суда. Близлежащая деревенька Уэлдрум ходатайствовала о помощи после того, как стая зловредных красных шапок вытоптала их посевы и искалечила фермера. В городке Трекелль в базарный день с неба свалилось огромное золотое яйцо. Прокатившись по центральной площади, оно раздавило прилавки торговцев, причинив множество смертей и увечий, и теперь люди спорили, как им следует поделить выручку от продажи злополучного яйца. В другом кантоне сенешаль обвинял крестьянина в краже, хотя этот человек клялся, что ключ от сундука умыкнул вовсе не он, а голубая фея.

Уилл шёл позади матери, храня сдержанное молчание, в то время как Роуэн кипела от негодования, снова и снова прокручивая у себя в голове утреннее происшествие. Разумеется, Сериз во всём была права. Ей не следовало поддаваться желанию побольше разузнать о турнирах Эмберета и заодно пококетничать с Титом. В их неудаче она была виновата ничуть не меньше Уилла.

Возможно, у них получится как-нибудь уговорить мать. Другим отрокам давался второй шанс.

Миновав, наконец, залы для аудиенций и общие комнаты, они уединились в скромных покоях королевской четы в самом сердце замка. Эрек уснул, положив голову Роуэн на плечо. Она отнесла его в тесную спальню, которую двое мальчиков делили между собой, уложила на кровать и сняла с него ботинки. Подождав, пока он, не просыпаясь, устроится поудобнее, она поспешила обратно в гостиную.

Мать уже расположилась на стуле и теперь усердно промокала щёки и лоб льняным платочком.

— Не кажется ли вам, что здесь невыносимо жарко? — спросила она ровным голосом, который совершенно не сочетался с бисеринками пота, обильно выступившими на её коже.

Роуэн недоверчиво покосилась на Уилла. День выдался не таким уж и жарким, к тому же толстые каменные стены помогали сохранять прохладу внутри замка. Брат лишь едва заметно покачал головой, и она отошла к окну, чтобы распутать оберег, связывающий ставни, и распахнуть их. Гостиная напоминала опрятную переднюю фермерского дома, в котором прошло детство Линден в кантоне Кенрит. Видавший виды круглый стол был тщательно отполирован. Единственным предметом роскоши могли считаться мягкие подушки на стульях. Сбоку на столике покоился поднос с накрытым кувшином и чашками. Уилл наполнил чашку чаем из шиповника и протянул её матери, которая благодарно кивнула ему, прежде чем сделать первый глоток.

Вытянув шею, Роуэн выглянула из окна наружу. Отсюда ей было видно место, где внешняя насыпь встречалась с твёрдой землёй большака. Хвост Большого шествия уже миновал насыпь, махая на прощанье знамёнами арьергарда. Она прищурилась, но с такого расстояния не смогла разглядеть характерную ярко-рыжую шевелюру Тита. Тем временем вереница повозок въезжала на насыпь, направляясь к главным воротам, чтобы доставить в замок всевозможные припасы.

Она отошла от окна. — Матушка. Нам очень жаль, и мы понимаем, что поступили крайне неразумно. Но я вижу, что к замку приближаются повозки с припасами. Если мы отправимся прямо сейчас, то успеем выскользнуть, пока ворота будут открыты для них. Шествие движется медленно, и нам не составит труда нагнать его. Вероятно, никто и не догадается, что нас не было с ними с самого начала.

— Я не давала тебе разрешения говорить, Роуэн, — произнесла королева тем же ровным тоном, которым обращалась к любому человеку в замке.

— Но Матушка...!

— Что я только что сказала, Роуэн? — отставив чашку, королева жестом приказала близнецам подойти и встать перед ней. — Здесь, в Королевстве, мы живём по законам пяти добродетелей. Мир и порядок зиждутся на верности, познании, упорстве, храбрости и силе. Мы уважаем и чтим эти добродетели, но не поклоняемся им. Мы стараемся доказать, что достойны их. А ваш отец, как Верховный король, должен подавать другим пример.

Её взгляд скользнул с Роуэн на Уилла и обратно, задержавшись на Роуэн чуть дольше. То, как ресницы королевы трепетали от бушевавших в её душе эмоций, заставило Роуэн боязливо поёжиться.

— Хотя мы пытаемся воспитывать вас в простоте и скромности, вы всегда находитесь на виду, и любой ваш поступок — даже рядовая шалость — будет отражать нашу способность управлять Королевством.

Роуэн уже открыла было рот, чтобы возразить, но Уилл, опередив её, правой ногой наступил ей на левую, вынудив её прикусить язык.

Королева посмотрела дочери в глаза, разглядев в них невысказанную жалобу. — Да, вы об этом не просили, и это несправедливо по отношению к вам, но, поскольку вы являетесь нашими детьми, вам придётся с этим жить. Отроки в Арденвейле — во всех пяти дворах — получают право посетить земли других дворов во время своего первого странствия, когда им исполнится восемнадцать. Не раньше. Как мы с вашим отцом неоднократно пытались донести до вас, мы не можем баловать вас и давать вам возможности, которых лишены другие. Вы ведь знаете, почему это так?

Роуэн позволила ответить Уиллу. Ему всегда удавалось делать это без тени