затянулись на моём корпусе, а к датчикам на висках присоединили две трубки, я ощутил, как зрительная панорама расширилась – это был взгляд сихра. Я сосредоточился на боли в правой стопе, которую ещё чувствовал. Мне было трудно одновременно передвигаться на восьми ногах сихра и держать во внимании свою собственную правую ногу. Похоже, что моя догадка насчёт боли в теле имела эффект: я хотя бы мог ощущать оба тела одновременно. Пока мы находились в грузовом отсеке, я мысленно усиливал боль и пытался ощутить другую ногу, пошевелить рукой или повернуть голову. Удавалось едва пошевелить пальцами, не более. Тогда я сосредоточился и с силой вдавил правую ногу в спину сихра. Боль стала ощутимее, а вместе с ней и мои собственные плечи. Я чувствовал, как вздымается моя грудная клетка при вдохах, и, не ослабляя давление в ноге, стал по очереди напрягать все мышцы, какие мог почувствовать.

Стук двери корабля о песок, мы вышли в ночь. Огни впереди, надсмотрщики по бокам. Вспотевшая спина под пластинами лавы, песок под лапами, слюна на клыках. Мы подбирались к лагерю такаи. Я не должен позволять сихру снова убить их! У мня почти получилось перехватить контроль над своим телом.

Боевой клич такаи, их силуэты между деревьев. В нас полетело несколько стрел и копий. Жажда крови вынуждала меня двигаться вперёд, она почти затмевала мой рассудок, но в правой ноге я отчётливо ощущал боль, и это помогало мне не броситься на своих собратьев. Другие сихры двинулись на них, щёлкая челюстями. Такаи, стоявший к нам ближе остальных, взвизгнул и кинулся на паука с копьём. Металл скользнул по панцирю, и такаи упал, хрипя и хватаясь за окровавленное горло, но продолжая держать копьё. Внезапно у меня возникла догадка.

Я ускорил своё движение, и, остановившись по левую сторону от убитого, подогнул ноги с того бока, что был ближе к нему. Копьё царапало гладкий панцирь, я наклонялся, стремясь загнать остриё в зазор между панцирем сихра и моим телом. Один из надсмотрщиков повернулся ко мне и сделал несколько шагов в моём направлении. Острая боль в правом боку показала, что я всё же изловчился и достал копьём до своего настоящего тела. Я выпрямил ноги сихра и выровнял его шаг, подстроившись под остальных. Надсмотрщик остановился, но продолжил следить за мной.

Я сосредоточился на боли, которая теперь буквально пульсировала и обжигала бок. Осознал, что судорожно хватаю ртом воздух. Меня будто вытягивало вверх, как бывает, когда выныриваешь с большой глубины – взмываешь вверх, и голова уже начинает кружиться, ты словно вытягиваешься и можешь одновременно чувствовать давление воды на грудную клетку и лёгкость воздуха над водой, где оказалась твоя макушка. Я был и тяжёлым, неповоротливым существом с множеством лап, и раненым такаи с гибкой шеей и телом, текучим, как вода. Наконец я мог повернуть голову, не задействуя всё тело, и увидеть сгрудившихся такаи впереди и надсмотрщиков сзади. Я чувствовал возбуждение и жажду от близкой крови, но я мог и контролировать их.

Я не позволю убить их в этот раз. Не знаю, что сделаю дальше, но сейчас я должен помешать убить их. Я развернул тело сихра и тремя большими прыжками приблизился к надсмотрщику, который смотрел на меня. Интересно, я смогу откусить его голову?

Они сбили меня с сихра своими длинными металлическими шестами, и песок обжёг и без того горевший болью правый бок. Я едва не терял сознание, но чувствовал, как они грузили меня в корабль и отдавали какие-то команды. Интересно, теперь они меня убьют? Или вколют ещё больше своей дряни?

Бетти. Я должен добраться до неё, если смогу выбраться. Я должен…

Они обработали и перевязали мои раны и, похоже, дали мне обезболивающее, потому что боли я не чувствовал. Умно. Теперь я не смогу отсоединиться от сихра, ориентируясь на боль. Всё-таки, я нужен им, раз они меня до сих пор не прикончили.

Мой невидимый собеседник из центра планеты был опечален тем, что они со мной делают, и скрашивал часы моего заключения рассказами о том, как волнует свет дневной звезды, если смотреть на него вблизи, как из облака газов за миллиарды лет образуются скопления твёрдых тел, как прекрасно пространство Космоса, не имеющее начала и конца.

А я рассказывал ему о Бетти.

О нашем первом путешествии к Красным горам, когда я предложил ей стать моей женой. О её застенчивой улыбке и цветах, вплетённых в волосы. Я говорил, не умолкая, потому что жутко волновался. А она смеялась, толкала меня и отвечала, что, конечно, согласна. Но я не верил и всё переспрашивал, точно ли она делает это не из вежливости. Мне никак не верилось, что такая девушка, как Бетти, может полюбить меня – не особенно сильного или ловкого, с угловатыми коленями и довольно щуплым телом. Да ещё и это знание о животных – о нём я ей тоже рассказывал, и боялся, что она сочтёт меня сумасшедшим и уйдёт. Но она восприняла мои рассказы серьёзно и сказала, что считает это даром.

Я долго не мог поверить, что Бетти действительно полюбила меня. Боялся поверить, потому что расставание с ней меня бы, наверное, убило. Я действительно не знаю, что сделал бы, реши Бетти выйти за кого-то другого. Наверное, не вынес бы такого, ушёл в пустошь и не вернулся оттуда. Я рад, что мне не пришлось. Она согласилась, мы поженились тем же летом, и с тех пор ни разу не расставались дольше, чем на один день. Но однажды всё же расстались.

Ниббы участили свои набеги, и каждый раз подбирались всё ближе к нашему селению. Старейшины призвали всех мужчин держать защиту наших земель. Долгие месяцы мы тренировались, возвращаясь домой глубокой ночью, обессиленные, но укреплённые. И когда обучение было завершено, мы стали держать караулы. В моей команде было девять хорошо обученных бойцов. Они выбрали меня своим командиром, но я старался во всём быть равным им. Мы дежурили, сменяя другой отряд, две недели, прежде чем увидели в ночном небе огни корабля ниббов. В ту ночь моих товарищей растерзали сихры, а я попал сюда, в деревянный ящик на умирающую планету.

Я снова в белой комнате. Высокий – его зовут Хью, как я понял из обрывочных фраз, ходит из угла в угол, поглядывает то на меня, то на лысого. Он нервничает – это видно по пульсирующей вене на его левом виске. Уже пять дней прошло с того