– Ну и лампой паршивец окончательно вывел меня из равновесия, – вернулась к больному вопросу Алиция. Оказывается, она уже сидит напротив меня и попивает кофе.

– Кто? – вернулась я из мира драгоценностей.

– Да эта твоя падла.

– Падальский, – автоматически поправила я.

– А я что говорю? Всё из-за тебя, так что теперь давай ты опровергай.

– Давно уже я все опровергла, но, похоже, он не читал, раз сослался на хорошее знакомство со мной. В следующий раз вели ему прочесть, и пусть верит слову написанному. А лучше не обращай на него внимания, вот и всё.

– Как же не обращать, – разбушевалась Алиция, – если этот придурок носится по всему дому и рассыпает семена! А все из-за тебя.

Я столь энергично отказалась нести какую-либо ответственность за придурков и паразитов, что подруга смягчилась и сменила тему. Взяв в руки журнал, она еще раз пожелала убедиться, что не я притащила его к ней в дом.

– Да отцепись же наконец! – всерьез обиделась я. – Если бы и привезла какой иностранный журнал, так скорее на английском или французском. Не иначе как его тебе Падальский подбросил.

– И с тех пор он так и лежал на стуле? – язвительно поинтересовалась подруга.

Я бросила на нее насмешливый взгляд, но «пуля просвистела мимо», поскольку Алиция на меня в тот момент не смотрела. Однако, похоже, какие-то флюиды от меня все же исходили и дошли до хозяйки, уязвленной в своих лучших чувствах, поскольку она примирительно проговорила:

– Ну ладно, ладно, допустим, что в этом доме и в самом деле некоторые вещи лежат неделями…

– Неделями? Годами.

– Не преувеличивай. И все равно журнал не мой. А какого черта паршивец вздумал мне его подбрасывать?

– Понятия не имею. И вообще, это я так брякнула. Меня очень беспокоит, что он опять у тебя появился. Интересно зачем? Не верю, что хотел увидеть лампу. А также не верю и в то, ты уж на меня не обижайся, что сделал это из чистой любви к тебе. У него тут точно было какое-то дело, и он нуждался в бесплатном пристанище. Что он говорил? Да, кстати, а на чем он приехал?

– На машине. В желании получить дармовое пристанище я не сомневаюсь. А насчет того, что говорил… Говорил о каких-то делах, вот только не знаю, какие могут быть дела и когда он делал эти дела, если он практически не выходил из моего дома, все время тут ошивался.

– И долго ошивался?

– Три дня.

– Ничего не украл?

– Что он мог украсть?

– Откуда мне знать? Ты ведь всегда заметишь своим ястребиным оком, если из твоего дома что-нибудь пропадет. Ничто не привлекло твоего внимания?

Алиция встревожилась.

– Не пугай меня, не могла же я всего проверить. Но полагаю – вряд ли, потому как я ходила за ним по пятам и смотрела ему на руки, не хотела, чтобы он опять мне все переставил, ведь с таким трудом мы навели порядок. А знаешь, как жадно он пялился на мою керамику! Но из керамики ничего не пропало, я проверила. И все твердил о красной лампе, как какой маниакальный параноик, все заверял в своем желании еще раз взглянуть на нее.

– В лампу я не верю! – решительно заявила я. – Предлог.

Уж не знаю почему, но мне очень не понравился этот визит Падальского к Алиции. Вроде для беспокойства не было никаких рациональных поводов, а вот встревожилась я не на шутку. Вроде пора бы привыкнуть, что у Алиции постоянно кто-то ночует, что к ней всегда приезжают без приглашения и всегда находят приют и пропитание. Не было еще случая, чтобы она отказала в них человеку. И если бы сосчитать тех, которым, по моему мнению, Алиция должна была отказать в гостеприимстве, у меня не хватило бы пальцев на обеих руках и ногах. Один Психопат чего стоит!

О психе стоит сказать особо, это был действительно единственный случай, когда Алиция добровольно и по собственной инициативе обратилась за помощью к полиции. Еще бы, пожив у Алиции вволю, этот тип в один прекрасный день покинул ее дом, сев в машину Алиции и скрывшись с ней в голубой дали. Полиция отыскала обоих, психа и машину, причем оба оказались в неплохом состоянии. Машину вернули Алиции, Психопата поместили в соответствующее медицинское заведение. Пробыв там положенный срок, он снова приперся к Алиции. Не известно, что заставило ее решительно и бесповоротно разорвать с ним знакомство. Возможно, действовала так из чувства самосохранения, а главное, ее активно поддержали датская родня и польские друзья. Но такое случилось лишь раз и нисколько не сказалось на гостеприимстве моей подруги по отношению ко всему остальному человечеству.

Куда было Падальскому до вышеупомянутого Психопата, а вот встревожил он меня здорово. От общих знакомых я кое-что знала об Эрнесте. В жизни он многого добился, карьеры, правда, особой не сделал, но денег у него хватило бы и на «Англетер». Так какая холера заставила его проторчать три дня в маленьком, спокойном Биркероде, где вообще никогда ничего не происходило?

Красный светильник из романа «Все красное» был лишь поводом, в этом я не сомневалась. А что явилось причиной?

* * *

Вечерело, и мы решили приготовить себе ужин. Или поздний обед? Разумеется, каждая хотела что-то свое. Алиция сунула в микроволновую печь кастрюлечку с картошкой и поставила на плиту сковородку, чтобы к этой картошке поджарить одно яйцо. Я вложила в тостер две гренки, к которым надо было отыскать паштет и овощной салат. Они, я знала, всегда водились у Алиции. Поскольку я приехала лишь сегодня утром, пришлось воспользоваться продуктами хозяйки, в магазин лень было бежать. Сбегаю завтра и куплю свое любимое: датское салями, салат из карри и панированное филе из неизвестной мне рыбы, фаршированное чем-то тоже неизвестным, но потрясающе вкусным. Этого у Алиции уж точно не было, ведь она не выносила рыбу и никогда ее не покупала.

Раскрыв дверцу холодильника, я испытала немалое потрясение. Целая полка была забита каким-то рыбным филе, обычным, не панированным, которое к тому же начало уже размораживаться. Быть такого не может! Не иначе, как привиделось. Ох, неладное что-то со мной творится.

– Алиция, – осторожно севшим от волнения голосом спросила я, – это у меня галлюцинации, как ты думаешь?

– Тебе лучше знать, что у тебя, – склонившись над сковородой, отозвалась подруга. – И не держи дверцу холодильника открытой, сколько раз говорить!

Я думала, что тот холодильник давно сдан в металлолом, – захлопнув дверцу, оправдывалась я. – Хотела вынуть салат и паштет, а тут столько рыбы… Скажи, ради бога, откуда она тут взялась?

– Из магазина.

– Понятно, что ты сама не ловила ее в море. Но неужели все это ради меня?!

– Да ты никак спятила! Не смей этого и в рот брать!

– Как же ее есть? Ушами?

– Вот дурища! Она не для того, чтобы есть. То есть, я хотела сказать – не для людей.

Тостер брякнул гренками. Быстренько вытащив из холодильника салат и паштет, я захлопнула дверцу, отгородившись от непонятного явления, и осторожно поинтересовалась: