но я и не догадывалась, что, раз за разом загораясь новой мечтой, я играю с огнем…

Феникс, откуковавший свое в Гнезде кукушки, пишет как курица лапой, пером Жар-птицы и птичьим молоком сирен, сгорая в Преисподней – перерождаясь в чреве Земли, – это было не очень трудно, но я совсем забыла, зачем же все это было мне нужно…

так стоило ли так давиться слезами? конечно, это был прекрасный способ упиваться жизнью взахлеб…

Предсмертная агония – это и есть жизнь, радуйся, пока можно, потом будет хуже…

Осень:

У меня был исчерпан лимит на слезы, от физической боли я начинаю смеяться, интересно, это прогресс или регресс?

я – моральный урод, каждое движение души причиняло мне боль, но с тех пор, как у меня натянутыми нервами лопнуло терпение, я пребываю в состоянии вечного душевного покоя; парадокс: чем безразличнее мне люди, тем больше я им нравлюсь, а самое главное – они мне;

практика мне дается намного лучше теории, тем более что нельзя жить по книге, какой бы хорошей она ни была, – у меня вызывают недоумение люди которые тычут меня носом в Библию; это замечательный учебник по этике, я не спорю, но что за страсть видеть в Творце бюрократа?

Агнец ведет за собой на заклание и стадо баранов и заблудших овец; Утренняя звезда – путеводная она не даст сбиться с пути, даже если идти в ад…

я знала одного человека, который очень гордился тем, что он сын одного пастора и любимец другого он навсегда «одолжил» у меня половину зарплаты при этом каждое воскресенье он ходит в церковь молиться и старательно поучать других слову божьему мне жаль этого человека больше денег, он думает, что Агнец – такая же глупая, наивная овца, как и я, раз надеется что-то выклянчить и у Него…

После этого случая воображаемых людей я намного больше предпочитаю живым…

Зима:

Все, что со мной было, – цветочки, ягодки впереди; малины не было и никогда не будет;

я чувствую вечность, время бежит так быстро, что я не могу за ним угнаться, максимум, что у меня получается, – это опаздывать на одно и то же время; несмотря на упреки и издевки за мою извращенную пунктуальность, я радуюсь, если опаздываю всего лишь на полчаса, ведь когда опаздываешь больше, чем на 40 минут, иногда уже нет смысла приходить;

я хочу пить – иду плескаться в ванной; я не пью воду из-под крана, но мне нравится купаться;

я хочу вечером спать – пытаюсь лечь пораньше и действительно ложусь рано… рано утром; проблема в том, что в три часа ночи я не знаю, что мне делать: ужинать или уже завтракать, но это и неважно;

я хочу есть – жду, пока не расхочется, хотеть не вредно; о том, почему люди бывают голодны, я вспоминаю, когда начинает кружиться голова и темнеет в глазах;

я хочу гулять – часто отвлекаюсь и не могу выйти из дома несколько дней подряд, даже если нужно; но это и к лучшему: из двух пар носков разного цвета я с трудом выбираю, какие надеть, а носки трех цветов вводят меня в полный ступор;

мне нравится кататься на трамвае и в метро, а кольцевая напоминает карусель: часто я нечаянно проезжаю нужную станцию, но намного чаще у меня просто не возникает желания выходить, так и катаюсь туда-сюда;

я пожимаю плечами, когда мне ставят в вину безответственность и лень: раньше воображаемые люди меня отвлекали, теперь по-настоящему мешают они ревнуют меня к живым людям, причем совершенно напрасно; их сотни, тысячи, они повсюду настолько добрее и преданнее живых, что им нельзя отказать в любви;

от переизбытка лишних мыслей мне трудно читать: я начинаю вчитываться между строк, перескакивая через них самих;

я не понимала, что так раздражает других в общении со мной, пока мне не объяснили, что я выхватываю отдельные слова из контекста, не слыша всего остального, и говорю не по теме;

мне кажется, что у меня в голове телевизор, и каналы сами собой без конца переключаются, это часто не дает сосредоточиться, но смешит, а смех без причины – …ну и что? дуракам счастье, главное – вовремя закрывать рот в бассейне, чтобы не наглотаться хлорки;

судя по всему, у Бога замечательное чувство юмора, мне нравится, я всегда могу перекраситься в блондинку, я рассматриваю огромную картину мира со слишком близкого расстояния, вижу отдельные детали, отдельные мазки, но не могу воспринимать ее в целом, при этом с каждым годом я подхожу все ближе и ближе…

если глаза – зеркало души, то это можно сравнить с близорукостью, когда четко видишь по отдельности только то, что перед самым носом, потому что:

от –1 до –3 – романтическая дымка перед глазами; от –4 до –5 – у окружающих людей вместо лиц блинчики с изюминками;

от –6 до –7 – запотевшее зеркало в ванной, которое с каждым годом запотевает все больше и больше…

м-да, такими темпами после окончания универа мне светит карьера уборщицы, в качестве альтернативы можно будет клеить коробочки; не напрасно ли ради этого 18 лет ублажать учебниками мозг, под конец совсем больной? вовсе нет, если у меня будет диплом переводчика, я смогу клеить коробочки с иностранными словами…

Это все не очень страшно, когда перестаешь верить глазам, начинаешь слепо верить в себя – очень напрасно, но пусть.

Стоп-стоп, ну что это такое?! детский сад какой-то, опять ничего не получилось…

вот что бывает, когда фениксам забывают подрезать крылья – они, как угорелые, кидаются на солнце, распаляются и никак не могут остыть;

белоснежная зима – лучшее время, чтобы начинать все с белого листа – с нового яйца…

в очередной раз почувствовав за правым плечом испепеляющий взгляд, способный стереть в порошок, я не стало сопротивляться и послушно рассыпалось прахом… что на этот раз – киндер-сюрприз или Фаберже – я, может быть, узнаю следующей весной…

Post mortem:

Так ли нужно было избавляться от такого веселого мирка? Зачем? Не знаю, просто захотелось до крови из носа. Что я, откуда и когда? (Привет, таблетки. Когда много плачешь, выписывают антидепрессанты, когда много смеешься – антипсихотики первые по сравнению со вторыми – конфеты, но ведь смеяться приятнее, – это настоящая дилемма если сломан переключатель.)

Идти по жизни походкой канатоходца, балансируя на грани безумия, – все равно что удерживать равновесие при езде на велосипеде: чем выше скорость, тем легче; замечательное сравнение: насколько я помню, с ножным тормозом я не в ладах и всегда тормозила в забор…

Я надеялась обогнать болезнь и пыталась в каждый год впихнуть несколько лет. Обычный день в 8–9 вечера – дома после универа и всех дел; два часа на отдых плюс четыре часа домашнего задания в свободное время можно помыть посуду; в 4 утра – в постель; подъем – в 6 утра или в 9; по выходным – работа; отпуск только за свой счет; я давно привыкла жить по полгода в режиме нон-стоп и не помню чтобы было иначе и у меня был особый выбор. Мне говорили: «ты сойдешь с ума», я отвечала: «спасибо, я уже»; очередной марафон прервала подозрительно теплая зима – кажется, стало хуже, и намного. Теперь мне придется подвергать себя добровольной экзекуции каждые 12 часов на протяжении ближайших двух лет, если не пожизненно (инструкции к таким штукам размером с простыню, но побочные эффекты списывают на эффект плацебо). Ощущение, как будто температура под 40, подскакивает давление и отекает носоглотка (если сильно ныть, заподозрят хандру и попросят увеличить дозу, и ты никому не докажешь, что гипотоник; это такой терапевтический прием: заткнись, а не то станет хуже). Ежедневная мучительная пытка, но жить можно, тяжело дышать только каждые первые 4 часа. Через несколько месяцев, наверное, будет полегче, ведь человек ко всему привыкает (не то слово, я уже в предвкушении синдрома отмены).