Кэлвин, они ему больше не понадобятся. Верно? Он перегнулся через стол, избегая неподвижного взгляда мёртвых глаз, и принялся рыться в ящиках. В нижнем, под всевозможными бумагами и прочей дребеденью, лежал белый конверт с напечатанной на нём фамилией КРОУЛИ. Кэлвин заглянул внутрь. Сердце подпрыгнуло в груди: в конверте лежало самое малое пять тысяч долларов; «небось, та монета, которой Кроули собирались заплатить за мою смерть», — подумал Кэлвин. Он взял деньги и кинулся наутёк.* * *

Пятнадцатью минутами позже он тормозил на стоянке у «Клуба Зум». В красном свете неоновых трубок он, дрожа от радости, заново пересчитал деньги. Пять с половиной тысяч долларов! Таких денег Кэлвин не видел никогда в жизни.

Ему отчаянно хотелось пива — смыть вкус крови. Да и Дийни, должно быть, уже в клубе, танцует. Сунув деньги в задний карман, он заспешил через стоянку к «Клубу Зум». Внутри взбесившимися молниями полыхали цветные фонари-мигалки. Откуда-то из темноты гремел музыкальный автомат, дробь басового барабана болезненно отдавалась в ещё не успокоившемся желудке Кэлвина. У стойки и за рассыпанными по залу столиками потягивали пиво редкие посетители. Они смотрели на сцену, где равнодушно вращала бедрами одна из девиц. Кэлвин взобрался на табурет у стойки.

— Эй, Майк! Дай-ка пивка. Дийни уже здесь?

— Да. Она там, за сценой. — Майк подтолкнул к нему кружку с пивом, потом нахмурился. — Ты в порядке, Кэл? Вид у тебя такой, точно ты привидение увидел.

— Я в полном ажуре. Или буду в полном ажуре, как только прикончу вот это. — Кэлвин одним глотком осушил больше половины кружки, прополоскав рот. — Так-то лучше.

— Что лучше, Кэл?

— Ничего. Забудь. Мать честная, ну и холодно же тут!

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — спросил Майк. Он казался искренне встревоженным. — Здесь, небось, градусов тридцать. Кондиционер сегодня под вечер опять сдох.

— Ты за меня не волнуйся. Всё отлично. А как увижу свою девчонку, станет ещё лучше.

— Угу, — тихо проговорил Майк. Он стёр тряпкой пивные брызги со стойки. — Я слыхал, ты на той неделе купил Дийни подарок, золотую цепочку. Сильно обеднял?

— Примерно на сотку. Впрочем, потратиться стоило хоть бы просто для того, чтоб увидеть, как моя прелесть улыбнется… Я хочу попросить её скатать со мной на несколько дней на юг, в Мексику.

— Угу, — опять сказал Майк. Теперь он оттирал воображаемые брызги. Наконец он поглядел прямо в глаза Кэлвину. — Ты хороший парень, Кэл. От тебя тут ни разу не было неприятностей. Могу точно сказать, ты — мужик что надо. Просто… Ну, ладно! С души воротит, как подумаю, что тебя вскорости ждёт. Нету мочи на это смотреть.

— А? Это что же значит?

Майк пожал плечами.

— Давно ты знаешь Дийни, Кэл? Несколько недель? Девки вроде неё приходят и уходят, мил человек. Нынче здесь, завтра там. Само собой, поглядеть на неё приятно: все они красотки и торгуют своей наружностью так, точно их тела — недвижимость в прибрежной полосе Малибу. Понял, к чему я клоню?

— Нет.

— Ладно. Как мужчина мужчине. По-дружески, лады? Дийни из тех, кто берёт, Кэл. Она высосет тебя досуха и пинком выкинет на помойку. У неё на верёвочке не то пять, не то шесть парней.

Кэлвин моргнул; в животе опять бурлило.

— Ты… ты врёшь.

— Святой истинный крест. Дийни играет тобой, Кэл; то вытянет, то макнет — точно рыбку с крючком в брюхе…

— Врешь! — Кэлвин с пылающим лицом поднялся со своего места и перегнулся через стойку к бармену. — Ты не имеешь права так говорить! Все это враки! Небось, хочешь, чтоб я от неё отступился, пусть тебе достанется? То-то удобный случай! Я пошёл. Сейчас же я повидаюсь с ней, а ты лучше не пытайся меня остановить! — Он двинулся от стойки. Голова шла кругом, как волчок.

— Кэл, — тихо сказал Майк, и в его тоне слышалась жалость. — Дийни не одна.

Но Кэлвин уже шёл за сцену, за чёрный занавес, к раздевалкам. Третья дверь вела в комнату Дийни. Уже собравшись постучать, Кэлвин услышал сочный, раскатистый мужской смех и застыл, сжав руку в кулак.

— Кольцо с бриллиантом? — говорил мужчина. — Ты шутишь!

— Клянусь Богом, Макс! — Голос Дийни. Такой теплоты Кэлвин никогда в нем не слышал. — На прошлой неделе этот старпер подарил мне брильянтовое кольцо! По-моему, когда-то он работал в Эн-Би-Си или Эй-Би-Си — в общем, в какой-то из этих «Си». Без разницы — теперь он все равно вышел в тираж. Знаешь, в чём он ложится в постель? В носках с резинками! Ха! Он сказал, что хочет на мне жениться. Наверное, не шутил — в ломбарде за это колечко дали шесть сотен.

— Да ну? Тогда где моя доля?

— Потом, малыш, потом. После работы буду у тебя, договорились? Можно принять душ и потереть друг другу спинку, а?

Наступило долгое молчание, и Кэлвин услышал скрип собственных зубов.

— Конечно, детка, — наконец сказал Макс. — Какой ты сегодня хочешь, чёрный или красный?

Кэлвин готов был прошибить дверь кулаком. Вместо этого он повернулся и побежал. В голове назревало извержение вулкана. Он пробежал мимо стойки, мимо Майка, за дверь, к своей машине. «Я думал, она меня любит! — бушевал он, со скрежетом выезжая со стоянки. — Обманщица! Она всю дорогу играла мной, держала за фраера!» — Стиснув руль так, что суставы пальцев побелели, Кэлвин отжал акселератор до пола.

* * *

К тому времени, как он заперся в своей квартире, включил приёмник и повалился на диван-кровать, вулкан уже взорвался, наполнив жилы кипящей лавой мести. «Месть: вот сладкое слово, — думал Кэлвин. Этот боевой клич Сатаны теперь был клеймом выжжен в его душе. — Как же поступить? — недоумевал