«Тогда давайте проедем на место первого похищения?» – предложил Эллингтон.

«Конечно, – сказал Торсон. – А вы не хотите сначала решить всё с отелем и багажом?»

«Нет, – сказала Макензи. – Давайте приступим к работе. Если вы говорите, что до первого места так долго ехать, не будем терять время».

Торсон и Хейдман встали из-за стола, и Эллингтон странно посмотрел в её сторону. Макензи не могла решить, был ли он приятно удивлён её желанием как можно скорее попасть на первое место преступления или находил забавным её нежелание позволить ему быть главным в этом расследовании. Она же надеялась, что он не понял, что одна мысль о том, чтобы оказаться в отеле с Эллингтоном рождала в ней целую бурю эмоций.

Они вышли из Starbucks все вместе, почти шеренгой. Макензи была тронута, когда Эллингтон задержался и подождал её, чтобы не она завершала строй.

«Знаете, – произнёс Торсон, оглядываясь через плечо, – я рад, что вы хотите сразу взяться за работу. Это дело дурно пахнет. Понимаешь это сразу, когда начинаешь обсуждать его с местной полицией, и это отношение передаётся нам».

«Какое отношение?» – спросила Макензи.

Торсон и Хейдман многозначительно переглянулись, а потом Торсон опустил плечи и ответил: «Словно всё это происходит не на самом деле. Я ещё не сталкивался ни с чем подобным. У нас ни одной зацепки. Этот похититель – просто призрак».

«Надеюсь, мы сможем помочь», – сказал Эллингтон.

«И я надеюсь, – ответил Торсон, – потому что на данный момент все, кто занимается этим делом, думают, что мы его никогда не раскроем».

Макензи немало удивилась, увидев, что местное отделение в виде служебного транспорта выдало Торсону и Хейдману Субурбан. После своего старенького авто и обычных машин, которые она брала в аренду и на которых ездила последние несколько месяцев, эта поездка, когда они с Эллингтоном разместились на заднем сиденье внедорожника, казалась ей просто шикарной. Однако когда они прибыли на первое место преступления через час и десять минут, Макензи с радостью вышла из машины. Она не привыкла к таким роскошным авто и от этого чувствовала себя немного неуютно.

Торсон припарковался на обочине шоссе №14, обычной двухполосной дороги, которая петляла среди лесов в глуши Айовы. С обеих сторон её окружали деревья. Проехав по ней несколько миль, Макензи заметила по пути пару грунтовых дорог, уходящих в стороны. Судя по всему, ими давно никто не пользовался, потому что их перекрывали тонкие тросы, привязанные к двум столбам по обе стороны дороги. Кроме этих нескольких дорог вдоль трассы не было ничего, только лес.

Торсон и Хейдман провели их мимо нескольких офицеров из местной полиции, которые небрежно махнули рукой в знак приветствия. Впереди, перед двумя патрульными машинами стояла небольшая красная Субару. Оба передних колеса были спущены.

«Что вы можете сказать о местной полиции?» – спросила Макензи.

«Её немного, – ответил Торсон. – Ближайший населённый пункт – это небольшой городок Бент Крик с населением около девятисот человек. Штат полиции включает одного шерифа – он стоит вон там с двумя другими офицерами, двух замов и семь офицеров. Им помогали ребята из Де-Мойна, но когда мы подключились к расследованию, те отошли в сторону, вроде того, что теперь это проблема ФБР».

«Получается, иными словами, они рады, что мы здесь?» – спросил Эллингтон.

«Это точно», – сказал Торсон.

Они подошли к машине и обступили её со всех сторон. Макензи посмотрела на полицейских. Только один из них проявлял хоть какой-то интерес к тому, что делали вновь прибывшие агенты ФБР. Макензи устраивал такой расклад. Она знала, как сложно работать, когда местная полиция лишь усложняет дело. Приятно будет делать свою работу, не отвлекаясь на внутренние разногласия и уязвлённое самолюбие местных офицеров полиции.

«Машину уже проверили на отпечатки?» – спросила Макензи.

«Да, сегодня утром, – сказал Хейдман. – Вы можете её осмотреть».

Макензи открыла пассажирскую дверь. В ходе быстрого осмотра она поняла, что пусть машину уже успели проверить на отпечатки, содержимое ещё не трогали и не забрали, как вещдоки. Старый телефон продолжал лежать на пассажирском сиденье. На центральной панели поверх разбросанных и сложенных листов бумаги лежала упаковка жевательной резинки.

«Это машина писательницы, верно?» – спросила Макензи.

«Да, – ответил Торсон. – Машина Долорес Мэннинг».

Макензи продолжила осмотр. Она нашла солнцезащитные очки Мэннинг, почти пустую адресную книгу, несколько копий «Жестяного дома» на заднем сиденье и лежащую то там, то здесь всякую мелочь. В багажнике не было ничего, кроме коробки с книгами. Там находись восемнадцать копий книги Долорес Мэннинг «Замкнутая любовь».

«В багажнике вы тоже всё проверили на отпечатки?» – спросила Макензи.

«Нет, не думаю, – сказал Хейдман. – Это же просто коробка с книгами».

«Да, но несколько копий отсутствуют».

«Она возвращалась с автограф-сессии, – сказал Торсон. – Велика вероятность, что те книга она либо продала, либо раздала».

Спорить тут было не о чем, и Макензи отступила, но всё же пролистала пару книг. Мэннинг расписалась на обложке обеих.

Она вернула книги в коробку и начала осмотр дороги. Она прошла вдоль обочины, ища признаки того, что могли подложить, чтобы проколоть колёса. Она посмотрела на Эллингтона и довольно отметила, что он уже занимался изучением спущенных шин. С места, где она стояла, ей были видны сияющие осколки стекла, торчащие из колёс.

Стекло лежало и на дороге чуть впереди. Луч солнца, пробившийся сквозь ветви деревьев над головой, пугающе красиво отражался в осколках. Макензи подошла к ним и присела, чтобы рассмотреть получше.

Было ясно, что стекло специально разбросали по дороге. Больше всего осколков лежало рядом с прерывистой жёлтой разделительной полосой в центре. Осколки лежали то здесь, то там, как песок, но большая часть была собрана в одном месте так, чтобы тот, кто будет проезжать по полосе, обязательно на них наехал. На дороге лежало несколько крупных осколков; очевидно, машина проехала мимо них и не раздавила. Макензи подняла один из этих крупных осколков и внимательно на него посмотрела.

С первого взгляда стекло показалось ей тёмным, но потом она заметила, что оно было покрыто чёрной краской. «Чтобы не отражать свет приближающихся фар, – подумала она. – В темноте стекло блестит в свете фар,… если только его не выкрасить в чёрный цвет».

Она выбрала несколько осколков и поскребла ногтем те, что были побольше. Стекло под краской было двух разных цветов; большая часть осколков были бесцветными, но некоторые слегка отдавали зелёным. Для бутылок или графинов стекло было слишком толстым. Таким толстым стекло мог сделать стеклодув. Некоторые осколки были толщиной примерно в четыре сантиметра, и это уже после того, как по ним проехала машина Долорес Мэннинг.