- А кто он?

- Сотрудник ФБР.

У Рене выдался удачный день: ее тушеная с овощами рыба превзошла все ожидания. Она окрестила ее «рыбой по-мексикански» и несколько раз подкладывала Нари добавку, пока отец не вывел ее из кухни. И вот мы остались наедине. Я не боялась полицейских, все папины друзья так или иначе работали в полиции, и мне нравилось проводить с ними время и слушать их байки, однако молодой сотрудник ФБР не был похож на них. В его присутствии я нервно перебирала под столом собственные пальцы, вздрагивая каждый раз, когда он касался своего кожаного портфеля.

- Полное имя назови, пожалуйста, - перед Нари лежал чистый бумажный лист. Чистый, как и его рубашка, которую, мне казалось, он обязательно испачкает за ужином. Но рыба давно закончилась, тарелки были убраны в посудомоечную машину, а она так и осталась кристально-белой. – И год рождения.

- Андреа Маргарет Фишер. Девяносто шестой.

- Где учишься? Или, может, работаешь?

- Учусь в Техасском университете Далласа.

- Отца твоего я знаю, мне нужны данные матери. Имя, возраст, где живет. Полагаю, не с вами.

- Мама умерла.

- Извини. Давно это произошло?

- Десять лет назад.

- Десять? – Нари сделал пометку. Я хотела посмотреть, что же он мог написать, но в последний момент постеснялась. – При каких обстоятельствах?

- Она не справилась с управлением. Автомобильная авария.

- Автомобильная… она ехала через неблагоприятный район?

Десять лет назад организованные преступные группировки переживали свой расцвет. Нам так рассказывал отец – мы с Рене были тогда еще слишком маленькими, чтобы помнить. Мафиози взрывали и расстреливали друг друга, воевали с полицией, брали заложников и захватывали развлекательные комплексы; во многих штатах были введены комендантские часы, по новостям предупреждали, что число погибших растет, и рекомендовали лишний раз не выходить на улицу. Сейчас Нари просто уточнял, не была ли мама одной из случайных жертв этих стычек.

- Не знаю. Она ушла из дома за несколько недель до своей смерти. Папе просто дали заключение.

Из событий десятилетней давности я помнила только одно: рушащееся посреди улицы здание рядом со стоматологической поликлиникой.

- Мне жаль, я вынужден был уточнить.

Нари и впрямь выглядел расстроенным. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, позволяя себе чуть смягчить безукоризненно официальный вид. Однако я решила не расслабляться.

- Расскажи, что произошло у магазина, - он добавил название и даже точный адрес того самого супермаркета с голубой вывеской.

Наверняка вся наша толкотня попала на камеры. Почему он при своем положении просто не посмотрел записи? Снедаемая подозрениями, я принялась за рассказ, но Нари очень скоро перебил меня.

- Нет, что они делали, я видел. Мне нужно понять, о чем они говорили.

Значит, камеры не записывали звук. Я нахмурилась, усердно вспоминая. Что бородатый Маркус, что Франциско – оба несли какую-то чушь.

- Андреа, пожалуйста, не напрягайся так, - Нари поднялся с места, налил в стакан воды и протянул его мне, будто это он был хозяином, а я – гостем. – Я не привлеку тебя за ложные показания, если ты ошибешься, и никто ни в чем тебя не обвинит.

- Но раз вы приехали, это очень важно, да?

- Давай на «ты», идет? Мне необходима твоя помощь, это не допрос.

- Давай, - мысли мои крутились вокруг «бесперспективной твари» - оскорбления, брошенного мне в лицо Маркусом. И почему именно «бесперспективная»? Я не была уверена, стоит ли говорить об этом Нари. – Они ругались… ему, в смысле Франциско, все пытались завязать глаза и рот.

- Как ты узнала его имя?

- Он сам мне его назвал. Франциско Вуд.

- Какие еще имена фигурировали?

- Там был Маркус, он стоял возле меня, и… Манту, если я правильно запомнила.

- Манту? – Нари строчил на листе бумаги. – Который из оставшихся троих?

- Не знаю, - покачала головой я. – Я думала тот, кто помог Франциско.

- Помог?

- Да. Когда его тащили к машине, кто-то помог ему освободиться. Пробил голову мужчине в кепке и оттолкнул второго…

Нари неожиданно прекратил писать. Очень внимательно посмотрел на меня.

- Отец рассказывал тебе об одержимых, Андреа?

- Одержимых? В смысле, о шизофрениках?

- Не совсем. Судя по видеозаписи, Франциско никто не помогал.

- Как же он тогда… сам?

- Сам. В определенном состоянии некоторые люди способны на такое. Назовем это аффектом.

Меня передернуло от мысли, что я позволила ему приблизиться к Рене. Нари вновь взялся за ручку.

- Что еще ты помнишь?

- Франциско поддразнивал Маркуса. У него была какая-то коробочка…

На этих словах выдержанное хладнокровие изменило сотруднику ФБР. Вскакивая с места, он едва не уронил табурет. Испугавшись, я поднялась тоже. Он бормотал себе под нос риторические вопросы, на которые не ждал ответов, и попутно пытался кому-то дозвониться.

- Черная? Маленькая, верно? На записи было неочевидно, но… Мерилин! – на другой стороне, наконец, сняли трубку. – Он до сих пор у Франциско. Нужно его брать, иначе он попросту покинет Даллас, и выслеживать его в других штатах придется очень долго. Тем более ищем мы его явно не одни. Поторопи наших, ладно? С местным шерифом я уже договорился.

У нас были довольно тонкие межкомнатные перегородки. После работы папа всегда включал телевизор, отголоски которого звучали на кухне так громко, словно он висел где-то под столом, однако сейчас в квартире было тихо. Я представила, как они с Рене прислушиваются, стараясь не упустить ни слова, и поежилась.

- Простите, Нари, не могли бы вы не показывать моему отцу запись? Он наверняка попросит. Не хочу, чтобы он беспокоился.

- На «ты», Андреа, - мягко поправил меня он. – Мы уже изъяли ее, мистер Фишер ее не увидит.

- Спасибо.

- У меня к тебе еще одна просьба будет, - Нари убрал исписанный лист в свой портфель, туда же спрятал ручку. – Поможешь составить фотороботы? Хотя бы Маркуса, ты ведь хорошо его разглядела?

- Конечно. Сейчас?

- Нет, уже поздно. Мы ведь решили не волновать твоего отца, правда? – он подмигнул мне, и я смущенно кивнула. – Завтра или послезавтра я позвоню предупредить, что подъеду. Так что уж не гуляй далеко от дома на этих выходных.

Провожая его к выходу, я с удивлением отметила, что от напряжения моего не осталось и следа. Нари Риверс,