эта красивая, соблазнительная, пока еще неведомая вторая половинка, которую мне все время обещают, ждала меня где-то в большом мире. Я хочу быть с Джейд, хочу того будущего, которое мы планировали, и чтобы моя жизнь вернулась на круги своя. Но как будто мало того, что я переехал в родительский дом, – кажется, теперь я должен делить свое горе со всей деревней.

Я собираюсь поприветствовать очередного незнакомца из прошлого, но тут из гостиной доносится крик. Спешу посмотреть, что случилось, и обнаруживаю дрожащего Джеффа, который не может дышать: у него паническая атака. Чья это была идея – пригласить самого тревожного человека в мире на самую неловкую вечеринку на свете? Джеффа усаживают на диван – и запасы канапе взрываются в его задних карманах; сливочный сыр разлетается во все стороны и размазывается по комнате. Мама хватает мокрое кухонное полотенце и мечется вокруг, жалуясь, что не может оттереть пятно с обивки дивана. У папы вытягивается лицо: он понимает, что теперь не сможет вернуть диван в магазин; деньги, полученные от тотализатора, не покроют расходы на вечеринку.

Тем временем Мадлен не только не беспокоится о муже, но и выглядит подозрительно счастливой (похоже, наша вечеринка не смогла затмить ее летний прием). Бабуля настаивает на том, что шоу должно продолжаться. Берил берет пример с Джеффа и тоже симулирует приступ паники. А Десмонд каким-то образом все проспал. Все остальные толпятся вокруг Джеффа. Я ничем не могу ему помочь, поэтому пользуюсь всеобщей суматохой и проскальзываю в свою спальню, успев увидеть, как дядя Питер старательно пожимает руки прибывшим врачам скорой помощи.

Я жил здесь десять лет назад, и сейчас эта комната самым наглядным образом показывает, что моя жизнь сделала круг. Все здесь, на удивление, осталось по-прежнему. Плакаты с Дэвидом Бекхэмом и Майклом Оуэном все еще украшают бежевые стены, на полке стоит лавовая лампа, а на шкафу лежат мягкие игрушки «Бани», которые я собирал в детстве. Я был практически уверен, что папа сдает мою комнату через Airbnb[9], но никаких постояльцев здесь нет – только дедуля, который сидит на моей кровати и смотрит по телевизору фильм «Эта замечательная жизнь», не обращая внимания на панику, царящую внизу.

– Прости, Джош. Надеюсь, ты не возражаешь. Для меня там немного шумно.

Мама определенно унаследовала свою коммуникабельность не по отцовской линии. В отличие от бабули, которая любит быть в центре внимания, дедушка старается избегать шумных сборищ. Его редко можно увидеть на публике. Единственный повод выйти в свет – это еженедельные уроки танцев с бабушкой, и то он стремится уйти сразу после занятий, тогда как бабуля обычно задерживается и слоняется без дела, со всеми болтая. Дед любит проводить время в одиночестве: играет на органе, который стоит у них в коттедже, или смотрит телевизор. И все же, несмотря на различия, они женаты уже почти шестьдесят лет и всегда выглядят влюбленными.

– Что ты обо всем этом думаешь? – дедушка всегда задает этот вопрос, и я никогда не понимаю, что конкретно он имеет в виду.

– О вечеринке? Скажем так: сидя здесь, ты ничего не теряешь.

– Тогда составь мне компанию и посмотри со мной фильм, – он жестом приглашает меня сесть рядом с ним на кровать.

Я смотрел этот фильм почти каждое Рождество, сколько себя помню. Это единственный фильм, который всегда заставляет меня плакать.

Мы сидим в тишине и смотрим телевизор. В отличие от всех остальных, дед знает, что я не хочу говорить о Джейд. Когда Джордж Бейли и Мэри вот-вот воссоединятся на экране, дедуля понимает, что смотреть на это мне тоже не стоит.

– Мы все знаем, чем он закончится. Хочешь посмотреть что-нибудь другое? – предлагает он, протягивая мне пульт от телевизора.

– На твоем месте я бы не доверял моему выбору: в данный момент я ничего не могу сделать правильно, – говорю я.

Сначала даже не понял, услышал ли он меня: дед молчал добрых тридцать секунд.

– По-моему, ты слишком суров к себе. Эта девушка в Лондоне… Это она приняла неправильное решение, а не ты, – в конце концов отвечает он.

– Спасибо, дедуля, но серьезно: посмотри на все решения, которые я принял, и на то, куда они меня привели. Я взялся не за ту работу. Я неправильно выбрал девушку и неправильно выбрал время, чтобы сделать ей предложение. Чаще всего я сам не знаю, чего хочу, а если все же делаю выбор, он оказывается неправильным… – Я смотрю на него. – Извини, что не сдержался и выплеснул все это на тебя: просто уже сутки все мысли только об этом.

Он кладет руку мне на колени.

– Когда я был молод, у нас не было такого большого выбора, как у тебя, мы просто жили как жили. Я бросил школу в тринадцать лет и начал работать. Хотел ли я быть строителем? Я никогда не знал ничего другого. С удовольствием стал бы пианистом, но жизнь сложилась именно так. А еще прежде, до меня, мужчины в нашем роду поголовно шли работать в шахту и женились на соседках.

– Может, так было бы лучше, – бормочу я и тут же вспоминаю, что у меня клаустрофобия, а моей ближайшей соседке восемьдесят четыре и она страдает ипохондрией.

– Я не говорю, что сейчас лучше или было лучше тогда, но я смотрю на ваше поколение и думаю: как вам повезло, что у вас так много возможностей! Вы можете делать со своей жизнью что угодно. Тебе просто нужно решить, чего ты хочешь, и идти к этому.

– Но откуда мне знать, чего я хочу?

– Когда ты найдешь это, то тут же поймешь, ты же умный парень, – дедушка подмигивает и треплет меня по голове. – У тебя гораздо больше времени, чем у меня, чтобы разобраться с этим.

– Я хотел Джейд.

– Знаю. Что бы я тебе ни сказал, это ничего не изменит… и все-таки послушай. До знакомства с твоей бабушкой мне нравилась одна девушка. Когда она отказала мне и стала встречаться с моим другом, я был опустошен… А потом оказалось: ее отказ – лучшее, что когда-либо со мной случалось. Через несколько недель я впервые увидел твою бабушку. Только подумай: тебя бы сегодня здесь не было, если бы все сложилось иначе.

Я видел черно-белые фотографии дедули в молодости и с трудом верю, что какая-нибудь девушка могла ему отказать. Сейчас у него все тот же пробор сбоку, вот только волосы седые, а не каштановые.

Он медленно переключается с канала на канал, чтобы посмотреть, что там еще идет, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выхватить у