я думаю о том, как бы просунуть руки под её соблазнительную попку, прижать её к капоту машины и трахнуть прямо здесь и сейчас.

Что, чёрт возьми, со мной не так?

Двадцать чёртовых минут с ней и я не могу ясно мыслить. Это определённо не та семнадцатилетняя девушка, которую я оставил в Нэшвилле. Эта Эддисон совсем взрослая. Должно быть, что-то серьёзно не так с тем фактом, что трахнуть её — это всё, о чём я могу думать.

— Ты из тех, кто говорит о хороших манерах, — отвечает она дрожащим голосом. — Командуешь мной, как будто я какой-то служащий.

— Я даже не начинал приказывать тебе, сладкие щёчки, — говорю я. Я прочищаю горло, пытаясь скрыть возбуждение, которое сквозит в моём тоне, но подтекст в словах ясен как божий день. Дело в том, что я не хотел этой грёбаной работы, но после трёх месяцев попыток устроиться в офис после увольнения из армии мне чертовски не повезло. Очевидно, я плохо приспосабливался к корпоративной среде. Теперь, когда я увидел Эдди лично, я не уверен, что это был лучший план на свете. Бесконечно синие шары — не моё представление о хорошем времяпрепровождении.

Щёки Эдди розовеют, но я не могу сказать, потому ли это, что она смущена или возбуждена. В любом случае, я чувствую самодовольство, когда вижу её реакцию.

— Я бы с удовольствием посмотрела, как ты попытаешься, — произносит она.

— Это вызов? — спрашиваю я. То, как её губы слегка приоткрываются в ответ, заставляет меня думать, что это чертовски верно, и я должен сказать себе отойти от неё, прежде чем действительно сделаю что-то, о чём пожалею. Я даже представить себе не могу, как взорвалась бы голова полковника, если бы я хотя бы пальцем дотронулся до Эдди.

«Конечно, это могло бы стать ещё большим стимулом вести себя неподобающим образом со сводной сестрой, которую я не видел пять лет» — думаю я, следуя за ней в закусочную и наблюдая, как покачиваются её бёдра, когда она дефилирует на этих каблуках.

Глава 3

Эдди

Семь лет назад

— У него проблемы, — говорит моя мама, нанося ещё один слой туши на ресницы. Она полусогнулась над туалетным столиком в своей комнате, одетая в платье с вырезом пониже спины, едва прикрывающее зад, кричащее и больше подходящее двадцатилетней девушке, чем ей. Иногда я думаю, что мой взлёт к славе просто дал ей повод вновь пережить свою молодость. Это стало вдвойне правдой с тех пор, как она познакомилась с полковником.

По крайней мере, полковник в какой-то степени ответственен, лучше, чем доноры спермы, которые стали родителями моей сестры и меня. «Отец» — вряд ли подходящее слово. Они не общались с нами с тех пор, как совершили это дело и бросили мою мать. С полковником, возможно, всё будет в порядке. Он жёсткий, как доска, и почти не улыбается. И он заставляет всех называть его полковником, хотя он больше не служит в армии. Так что это причины его не любить.

С другой стороны, он действительно занимает время моей матери, отвлекает её от микроуправления моей жизнью и карьерой. Так что это определённо причина любить его.

Но мы с мамой говорим не о полковнике. Мы обсуждаем сына полковника, Хендрикса, который весь в татуировках, злой и самый великолепный парень, которого я когда-либо видела.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что у него проблемы?

Моя мама пристально смотрит на меня, и на секунду я боюсь, что она может прочитать мои мысли, что она может увидеть совершенно неуместные помыслы, которые у меня были о Хендриксе, что она каким-то образом может почувствовать прилив сил, который я испытываю, когда слышу его имя. Я стараюсь говорить непринуждённо, беспечно, когда спрашиваю о нём, стараюсь ничем не выдать своего любопытства.

Моя мать пренебрежительно машет рукой и вздыхает:

— Ты видела его, Эддисон, — говорит она. — Татуировки и… ну, в любом случае, ты его видела.

Да, я действительно видела его. Хендрикс Коул выглядит как проблема с большой буквы «П».

Почему мысль об этом приводит меня в трепет?

* * *

Наши дни

Я смотрю в меню, стараясь не смотреть на Хендрикса, тем более что чувствую на себе его пристальный взгляд, даже не поднимая глаз. Моё тело всё ещё тёплое там, где были его руки, когда он выносил меня из здания, и от мысли о том, что его руки обнимают меня, по моей коже пробегают мурашки.

Мой сотовый вибрирует, и я просматриваю свои непрочитанные сообщения, все о прошлой ночи. Пять от бывшего парня Джареда, ни в одном из которых даже не извинился за то, что получил минет от рыжеволосой в туалете клуба. Два от моей подруги Сапфир:

«БОЖЕ, что за ГРЕБАНАЯ ПОЕЗДКА. Прости, Джаред. Ты знаешь, что он игрок. Тебе нужно два раза заняться сексом в отместку».

Одно от Ады:

«Жаль, что вы поругались. Джаред переживёт это».

Джаред переживёт это? Это его член во рту у какой-то другой девушки, и он единственный, кто переживёт это?

Я перевела свой телефон в режим полёта. К чёрту Джареда и моих так называемых друзей с их отстойными советами. К столику подходит официантка и с минуту пристально смотрит на меня, громко жуя свою жвачку. Она постукивает ластиком по своему бейджику с именем Беатрис, прежде чем направить карандаш на меня, её глаза сузились.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты похожа на ту певицу, Эддисон Стоун? — это звучит скорее, как обвинение, чем как вопрос.

Хендрикс выглядывает из-за края своего меню:

— Неужели? Я не вижу сходства.

— Знаете, она живёт в Нэшвилле, — говорит официантка, пожимая плечами. — Это то, что я слышала. Я никогда не видела её здесь, так что, скорее всего, это неправда. В любом случае, она больше похожа на голливудский типаж.

— Я слышал, она известная дива, — произносит Хендрикс, и я сильно пинаю его под столом.

— В любом случае. Вы готовы сделать заказ или как? У меня тут кое-кто ждёт заказа на вынос. Хочешь как обычно?

Как обычно?

Хендрикс поднимает вверх пальцы.

— Два, — говорит он, забирая меню у меня из рук, прежде чем я успеваю запротестовать. — И кофе.

Беатрис не отвечает, просто пересекает комнату, направляясь к кассе.

— Ты не подумал, может быть, я хотела сама выбрать себе еду? — спрашиваю я.

Хендрикс пожимает плечами:

— Зачем, чтобы ты заказала что-нибудь из яичного белка с низким содержанием жира и овощи?

— Ты не знаешь, то ли