Лили еще никогда в жизни не испытывала такого унижения.

– Ник? – ледяным тоном проговорила женщина, обернувшись. – Твой сексуальный аппетит, конечно, легендарен, но заметь на будущее: прежде чем приглашать к себе девушку, неплохо бы расстаться с прежней подружкой.

– О чем ты говоришь? – послышался глубокий голос, который Лили мгновенно узнала.

Дрожа от холода, она закрыла глаза. Хорошо бы найти на панели управления кнопку катапульты.

Теперь она знала, кто владелец виллы.

Через несколько секунд он показался на пороге ванной. Лили взглянула сквозь ресницы, с которых капала вода, на Ника Зервакиса. Увидев перед собой сногсшибательного, сексуального красавца, она почувствовала, как в животе у нее все перевернулось.

Он стоял, слегка расставив ноги. На его безупречно красивом лице не отражалось никаких эмоций, словно обнаружить в душе полураздетую незнакомку для него дело обычное.

– Вот как?

Это все, что он может сказать?

Ожидая взрыва или извержения вулкана, Лили сглотнула:

– Я объясню.

– Да, было бы неплохо. – В голосе женщины послышались ядовитые нотки. Ее ножка в дорогущей туфле постукивала по полу. – Ваше объяснение стоит послушать.

– Я уборщица…

– Ну конечно, – оборвала ее женщина. – Уборщицы всегда раздеваются в душе своих клиентов. – Дрожа от гнева, она обратилась к мужчине: – Ник?

– Да?

– Кто это?

– Ты же слышала. Уборщица.

– Она лжет, – отрезала женщина. – Я уверена, что она провела здесь весь день.

Ник Зервакис никак не отреагировал на обвинение, только слегка сузил свои потрясающие темные глаза.

В первый день работы Лили в его компании ее предупредили, что Ник Зервакис наиболее опасен, когда спокоен. Ее тревога усилилась, а спутница Ника тем временем продолжала пылать праведным гневом.

– Ты знаешь, что самое отвратительное в этой ситуации? У тебя настолько дурной вкус, что ты заинтересовался этой толстушкой.

– Прошу прощения, – не сдержалась Лили. – Я не толстушка. – Она, как могла, прикрывалась мокрой униформой. – К вашему сведению, мой вес в пределах нормы.

Но женщина ее не слышала.

– Она причина того, что ты поздно заехал за мной? Я предупреждала тебя, Ник: никаких игр. Что ж, ты проиграл, потому что я не даю второй шанс, особенно на ранней стадии отношений. И если ты не соизволишь дать мне объяснение, я обойдусь без него.

Не дожидаясь ответа, она вышла из ванной. С каждым сердитым стуком ее высоких каблучков Лили съеживалась. Она чувствовала себя виноватой.

– Она расстроилась, – наконец сказала Лили, прерывая гнетущую тишину.

– Да.

– Но… она вернется?

– Надеюсь, что нет.

Лили хотела было сказать, что в таком случае ему повезло, но решила, что не стоит говорить с боссом по душам. Ей следует подумать о том, как сохранить работу.

– Я очень, очень сожалею.

– Напрасно. Это не ваша вина.

Лили снова съежилась, понимая, что это не так.

– Если бы не несчастный случай, я была бы одета, когда она вошла.

– Несчастный случай? Не думал, что мой душ может оказаться источником опасности, но, очевидно, я ошибался. – Он взглянул на лужу на полу. – Что случилось?

– Ваша душевая! – выпалила замерзшая Лили. Зубы ее выбивали чечетку. – Там нет никаких инструкций!

– Мне не нужны инструкции. – Ник окинул оценивающим ленивым взглядом ее фигуру. – Я прекрасно знаю, как работает мой душ.

– А я нет, – огрызнулась Лили. – Я понятия не имела, какие кнопки нажимать.

– Поэтому вы решили нажать на все? Если вы когда-нибудь окажетесь в кабине «Боинга-747», рекомендую держать руки при себе.

– Не смешно. Я промокла насквозь. К тому же вы вернулись рано.

– Приношу свои извинения. – Его темные глаза иронично сверкнули. – Я не привык кого-либо уведомлять о своих передвижениях. Вы закончили уборку или желаете, чтобы я показал вам, какие кнопки нажимать?

Лили призвала на помощь все свое достоинство, если уместно говорить о нем в сложившихся обстоятельствах.

– Ваш душ чист. Идеально чист. – Она старалась не смотреть на высокую тренированную фигуру мужчины. – Вы уверены, что она не вернется?

– Да.

Лили разрывало облегчение и чувство вины. Помедлив, она пробормотала:

– Ну вот, еще одни отношения испорчены.

– Еще? – Темные брови поползли вверх. – Такое с вами часто случается?

– Вы даже представить себе не можете! Послушайте, я могу позвонить своей нанимательнице и попросить ее поручиться за меня. – Лили сникла, поскольку тогда пришлось бы признаться, что клиент застал ее полуобнаженной в своем душе.

Ник улыбнулся:

– Вряд ли ваша нанимательница настолько либеральна.

– Должен быть какой-нибудь способ это уладить, – настаивала Лили. – Я испортила ваши отношения, хотя в свое оправдание могу сказать, что мне она показалась не слишком добрым человеком. И, помирившись с ней, вы в будущем, возможно, пожалеете об этом, а вашим детям придется прижиматься к костлявому телу. – Она поймала его взгляд. – Вы смеетесь надо мной?

– Нет, но способность приласкать ребенка не стоит на первом месте в моем списке женских достоинств. – Ник небрежно бросил пиджак на спинку дивана, который был больше, чем ее кровать.

Лили пребывала в некоем трансе. «Почему он так спокоен, когда подруга бросила его?» – размышляла она.

– Почему вы не стали защищаться?

– Зачем?

– Вы могли бы объясниться, и она вас простила бы.

– Я никогда не объясняюсь. И кстати, – он пожал плечами, – вы и так все ей объяснили.

– Она мне не поверила. Если бы сказали вы, это прозвучало бы правдоподобнее.

Ник стоял, загораживая проход.

– Полагаю, вы сказали правду? Вы действительно уборщица?

– Конечно.

– В таком случае мне нечего было добавить.

Будь Лили на его месте, она умерла бы от унижения, но он оставался невозмутимым, хотя ему дали отставку при свидетелях.

– Вы, кажется, не слишком расстроились, – заметила она.

– С чего мне расстраиваться?

– Многие люди расстраиваются, когда их отношения разлаживаются.

– Я к таковым не принадлежу.

– Вам ни капельки не жаль?

– Я не знаком с такой мерой, как «капелька», но мне ни капельки не жаль. Чтобы переживать, мне не должно быть все равно, а мне все равно.