Телефон нашелся рядом с осветительным щитом, в небольшой нише, как специально замаскированный. Вспомнила — когда разбиралась со схемой освещения коридора, подсвечивала себе фонариком, я и увидела его. Позже, включив свет, и не взглянула больше. А оказался он в глубокой тени. Поэтому и пришлось искать его по закоулкам. Неквалифицированно. Да не робот же я, в самом деле, запрограммированный на разведывательно-диверсионную деятельность. Человек, только что перенесший психическую встряску. Шок, можно сказать.

Успокаиваясь таким образом, я пристроила голосовой модулятор к микрофону, набрала номер, выболтанный мне охранником, и, пока шли гудки, поговорила сама с собой, забавляясь слышимым в трубке мужским голосом, с некоторым запозданием повторяющим диктуемые мною слова.

— Павел Иванович? — спросила беззаботно, почти радостно, после того как он мне ответил, и с удовольствием выслушала произнесенное то же самое мужчиной, но с точь-в-точь моей интонацией.

— Кто это? Представьтесь, пожалуйста, — попросил, даже потребовал Степанов.

— Павел Иванович, только что в электроподстанции вычислительного центра током высокого напряжения было сожжено тело Тамары Викторовны Роминой.

— Кто это? — повторил он, и я поняла, что, пока не отвечу, большего от него не дождаться. Продолжать разговор не имело смысла и задерживаться здесь — тоже.

«Вот пока и все, — вздохнула я с облегчением, пролезая на улицу через ту же самую дыру в ограде. — Теперь поспать бы часа полтора».

Оказавшись на тротуаре, я поспешила прочь и, чтобы окончательно успокоиться, тешила себя несбыточными мечтами об отдыхе — в деталях представляла, что бы сделала, очутившись дома. Отвлечься удалось, но ненадолго. Незаметно для себя я скоро вернулась мыслями к реальности, и в голове сами собой закрутились варианты возможных последствий моих действий и захватили меня своей многоплановостью. А уже в трамвае, в который я села, чтобы проехать несколько остановок и выйти у двора, где дожидалась меня «Нива», на ум пришла общая оценка всего приключившегося только что.

«Как мрачно, боже!» — воскликнула я про себя и не смогла удержаться от короткого, нервного смешка.

Парень в вязаной шапочке и новой дерматиновой куртке, стоявшей колом, покосился на меня и расплылся в улыбке. Я отвернулась.

Темно-красная «девятка» остановилась перед натянутым поперек открытых ворот тросом. Раздался резкий, режущий ухо сигнал, заставивший охранников в караулке поднять головы, оторваться от шахматной партии.

— Кто? — возмутился один, в тельняшке под полурасстегнутой камуфлированной курткой, привставая с места, чтобы глянуть в большое окно, выходящее на территорию. — И в субботу покоя нет! Вовка, глянь, я не вижу толком, вплотную стоят.

Вовка, в такой же куртке, но напяленной внатяг на толстый, домашней вязки свитер, зевнул, потянулся, раскинув руки, и нехотя поднялся тоже, шагнул к двери.

— Это те, Стас, о которых мы с тобой говорили. Ну, у которых пропуск в журнал не вписан, — сообщил добродушно, выставив ногу в открытую дверь. — Скандалить будешь?

— Надо бы, — Стас почесал в затылке, с сожалением поглядывая на шахматы. — Давай, начинай ты, а я поддержу, если лаяться станут. Только сюда их тащить не вздумай.

— Была охота! — проворчал Вовка и пошел ругаться.

— А-а, черт! — Скопцов убрал руки с руля и опустил окно, высунулся навстречу приближающемуся охраннику. — Чего, командир?

Ивлев, жалея о том, что не сел на заднее сиденье, отвернулся, пряча от Вовки лицо, и встретился взглядом со Стасом, таращившимся на него из окна караулки.

— Ничего! — отрезал Вовка, слегка задетый фамильярностью Скопцова. — Вам кто пропуск выписывал? — и, выслушав ответ, возмутился: — А почему пропуск в нашем журнале не зарегистрировали? Почему порядок нарушаете?

Скопцов оправдывался, с ходу выдумывая причины, а Ивлев, верно оценив ленивую тоску в глазах Стаса, скривился в жалостной гримасе, постучал пальцем по часам и умоляюще развел руками.

Вовке никак не удавалось войти в служебный раж, не слыша грубостей или раздраженного тона, но он уперся, требуя от нарушителей вразумительного ответа, и теперь уже сам не знал, каким образом пойти на попятный. Выручил Стас, которому надоело трехминутное одиночество. Махнув рукой, он шагнул от окна в сторону, и сразу после этого трос упал, открыв машине дорогу. «Девятка» сунулась в ворота, заставив попятиться черную «Волгу», оказавшуюся в этот момент на въезде.

Все время, потребовавшееся для того, чтобы добраться сюда от дома, Степанов старался править машиной с крайней осторожностью, несмотря на относительную, субботнюю свободу улиц от транспортной толчеи. Павел Иванович за последние два дня — с тех пор, как начался этот кошмар — до того перенервничал, что прошлой ночью не смог заснуть без снотворного. И сейчас, после того дикого телефонного звонка, несмотря на принятое перед выходом из дома успокоительное, пальцы, стоило ослабить их хватку на руле, начинали плясать, как у спившегося подонка. Так что осторожная езда была совсем не лишней. Это оправдалось на въезде в ворота информационного центра, когда навстречу выскочили «Жигули», от которых пришлось уворачиваться.

Пропустив «девятку», Павел Иванович не спешил отпускать педаль сцепления, пытаясь унять внутреннюю дрожь, усилившуюся от этого пустякового происшествия. Глянув на себя в зеркало, на сжатые, побелевшие губы, на мешки под глазами, принявшие сегодня синюшный оттенок и оттого заметные более, чем когда-либо ранее, он впервые всерьез подумал о смерти как о близком и вполне реальном событии. А что? Долго ли? Инфаркт какой-нибудь, и — привет! Всколыхнувшаяся от таких мыслей злость на сволочей, посмевших не просто шантажировать его и брата, но и уже частично привести в исполнение свои угрозы, вернула ему мужество. Проезжая мимо дежурки охранников, Степанов притормозил и распорядился, приспустив стекло, с трудом удерживаясь, чтобы не плюнуть под ноги клоуна в форменке, натянутой на свитер:

— Список всех машин, въезжавших на территорию сегодняшним утром — ко мне. И как можно быстрее.

— Понял! — заверил охранник, подобострастно склоняясь, и крикнул уже вслед удаляющейся машине: — Сделаем!

Войдя в проходную, Павел Иванович по давно заведенному обычаю выслушал рапорт от вышедшего навстречу охранного старшины, беспокойно поводившего плечами под тяжелым взглядом начальства, и приказал, цедя сквозь зубы слова:

— Срочно составьте список всех мужчин, включая ваших сотрудников, находившихся на территории центра в девять часов, и ко мне на стол. Да, и про машины не забудьте, перепишите тоже.

Уже поднимаясь по лестнице, Степанов обернулся к остолбеневшему от такого распоряжения охраннику и добавил:

— Найдите связиста и доставьте его сюда, — он нашел в себе силы улыбнуться, чтобы смягчить впечатление от своей строгости. — Доставьте как по аварийному расписанию. Срочно!