имелось четыре ПС, наш пятым был. Пока неполная эскадрилья, но машины искали по всему Союзу и перегоняли сюда. Забирали в основном у «Аэрофлота». Кстати, командиром эскадрильи стал Петр Степанович, начальник аэродрома. Это он приезжал и с меня показания по обстрелу самолета брал. А сейчас в звании майора руководил на аэродроме. Неумело, надо сказать. По организованности претензий нет, все четко, все на месте, даже бензовоз выбил, кухня работает, но вот с защитой и маскировкой… Ну, нет у него в этом опыта. Самолеты открыто стоят на опушке. Любой разведчик их обнаружит. Да и обнаружил уже наверняка. Эскадрилья вчера была тут развернута, а столицу Украины уже дважды бомбили. Бомберы немецкие наверняка аэродром засекли. После посадки я прогулялся, держась за бок, изучил все, что видел, и на легковой машине покатил в город. Ее командующий прислал, его известили, что я прилетел.

Машина имела мягкий ход, так что меня не растрясло, все же рывки болезненно отдавались в ребрах, для меня взлет и посадка проблемно прошли. Доехали до штаба фронта. Тут было много командиров, что с важным или сосредоточенным видом бегали по делам, многие с папками в руках. На меня же смотрели с заметным подозрением, граничащим с возмущением. А я френч на плечи просто накинул, и те такое попрание устава с трудом терпели. Видимо, только из-за бинтов, что были видны, френч-то я не запахивал. Сопровождающий, в звании капитана, провел меня через приемную, и, без стука войдя в кабинет Буденного, почти сразу пригласил внутрь, не обращая внимания на возмущение других ожидающих. Возмущались те не особо сильно, понимая, что раненый, в бинтах, лейтенант со звездой Героя на френче – вот так просто не будет заходить, значит, имеет причину.

– Свободен, – приказал Буденный сопровождающему капитану и, встав из-за стола, попросил двух полковников, с которыми общался, подождать в приемной. Подошел ко мне и, осторожно приобняв, поинтересовался: – Как себя чувствуешь?

– Вроде ничего. С командиром эскадрильи поговорил. Им уже насчет меня пришли распоряжения. В госпитале буду лежать. Тут на окраине Киева. Назначение получил как командир борта. Получу свой самолет, когда врачи решат, что полностью буду готов к полетам.

– Ясно. Жаль огорчать, но помощь твоя нужна просто вот так! – ударил он по шее. – На южном фланге все плохо, нужна разведка. Послали самолеты, днем, вернулись не все, да и доставленные сведения не совсем ясны.

– Понял. Могу вылететь этой же ночью.

– Отлично. Сейчас подойдет майор Турбин, из оперативного отдела фронта, владеет информаций в нужном объеме, он и будет с вами на борту. Твои предложения все были мной приняты. За первые два рейса пока проведете визуальную разведку, потом будет видно, нужны вам разведчики на борту или нет. Все ясно?

– Да. Есть только несколько просьб. Прислать на аэродром специалиста по маскировке. Самолеты стоят не замаскированные, и я уверен, что немцы уже знают, где он находится, а когда мы окажемся у них что кость в горле, будут бомбить нещадно. Сменить стоянку нужно. Сделать капониры для самолетов, замаскированные. Для личного состава – землянки, а то в палатках спят, вырыть противовоздушные щели, усилить зенитную оборону, а то всего одна установка счетверенных пулеметов. С командиром эскадрильи об этом я поговорить не успел, да и не думаю, что тот послушает. А вот ваш приказ выполнит.

– Это все?

– Есть еще одна просьба, товарищ маршал. Средства спасения. Мы летать будем над территорией противника, и как бы ни хотелось касаться этой темы, сбить нас все же могут. А оказаться на территории противника с одним пистолетом и х… в штанах как-то не хочется. Нужен приказ от вас – иметь на борту средства спасения. Это сидор, в котором котелок, припасов на три дня, плащ-палатка, спички, набор рыболовных крючков. В общем, все, чтобы выживать на вражеской территории и добраться до своих, не обходя населенные пункты, где нас могут отловить. На каждого члена команды или пассажира должен быть такой сидор.

– Понял. Предложение дельное. Сегодня же отдам приказ.

Пока я свои предложения высказывал, после стука в кабинет зашел командир в звании майора, так что он слышал, что я предлагал. А когда закончил, маршал нас и познакомил. Через два часа стемнеет, так что отпустил нас. Что делать, мы знали, поэтому на той же машине вместе добрались до аэродрома. Борт к вылету готовили не наш, другой, он уже был заправлен, в салоне поставили стол для майора, светильник, что освещал только стол, на котором он карту расстелил, приготовил карандаши. По бортам иллюминаторы, по два с каждой стороны. Борт грузопассажирский. Их занавесили шторами, чтобы не выдать себя светом. На этом, к сожалению, все: кинуть провода и провести бортовую связь, чтобы спокойно общаться, радисты не успели.

Дальше взлетели, когда солнце садилось, и направились к фронту. Еще до него час лететь. Стемнело быстро, немецких истребителей поблизости не было, они ближе к передовой гопничали, да и то днем. Так что вот она – передовая, и дальше я ходил от иллюминатора к иллюминатору, потом к майору и, крича ему на ухо, говорил, что видел. Так вся ночь и прошла, пока мы курсировали вдоль передовой у немцев в тылу. А карта буквально вся метками испещрена оказалась. К утру мы вернулись к аэродрому, дальше я отправился спать в палатку, предварительно поужинав, а майор, спешно запрыгнув в машину, помчался в штаб фронта.

Я так устал с этими метаниями, ведь все время на ногах был, что вырубился почти сразу. А механики и радисты готовили борт к следующему вылету. Не раз я замечал наши части у немцев в тылу, были и моторизованные, но Турбин запрещал посадки, сведения важнее, их он и повез в город.

Проснулся я в шесть вечера. Меня врач разбудил. На аэродроме свой медик появился, он и будет отслеживать мое состояние. Госпиталь отменялся. Позавтракав, я занялся процедурами, что мне назначил военврач, у него своя палатка была.

Проверив, как провели модернизацию самолета, теперь не придется к майору бегать, связь будет, меньше устану, я велел механику загрузить в машину две канистры с обычным бензином для автомобилей, а сам направился к палатке, где находился КП эскадрильи. Там мне сообщили что приказы на их счет уже пришли: самолеты замаскировать, местонахождение аэродрома скрыть, а лучше вообще сменить. Ну командир эскадрильи менять стоянку отказался, она ему нравилась, а вот замаскировать самолеты смог. Их укрыли на опушке, закидав срубленными ветками.

Заму по тылу еще работы прибавилось, комплектовать «Спаснаборы номер