Таким образом, не существует никакого сомнения относительно глубокого влияния Ветхого Завета на различные аспекты жизни абиссинцев, здесь чувствуется библейская атмосфера. Несмотря на все это, сам я всегда больше ощущал средневековый характер деревенской жизни абиссинцев, так как старые провинции Эфиопии являлись вплоть до совсем недавнего времени подлинной феодальной страной, и квазифеодальная иерархия, как и иерархия церкви, до сих пор сохраняет свой старый престиж.

Путешествуя по Абиссинии в тесном общении с местными жителями, невольно представляешь себе картину ранней средневековой Европы. Каменные хижины северных провинций с высоко расположенными щелевидными окнами имеют открытые очаги, так что дым, поднимаясь, коптит древесину крыши и наконец вырывается на свободу, просачиваясь сквозь соломенный настил. В подворье с окружающей его высокой стеной и (иногда) даже со сторожевым домиком ночью содержится скот; место надежно защищено от нежелательного проникновения посторонних людей и животных. Торговля осуществляется в основном за счет мены на больших базарах, куда все товары доставляются вьючными животными. Местная аристократия передвигается, согласно обычаям, на мулах, окруженных пешими сопровождающими. На празднествах выступают бродячие менестрели.

Снова, как и в Средние века, мать-церковь проникает во все сферы жизни; священнослужители – незаменимые члены сообщества и пользуются огромным уважением. То же относится и к монахам, абиссинские монастыри всегда были ревностными хранителями не только христианской доктрины, но и местной литературы и искусства. Известные святые места, расположенные по всей стране, являются пристанищем для странников, стекающихся туда отовсюду, а священные манускрипты, подвешенные через плечо, до сих пор пишутся на пергаменте монастырскими писцами.

На что бы ни настраивался ум путешественника в этой древней стране, его ожидания ярких впечатлений будут вознаграждены. Не разочаруются и те, кто интересуется в основном современностью, поскольку этот необычный и симпатичный народ с богатой историей все еще на многое способен. Сейчас Эфиопия стала частью современного мира, призванной в будущем сыграть большую роль в жизни Африки и всего мира.

Третья книга Царств и книга Паралипоменон описывают историю царицы Савской, которая, обольстившись славой царя Соломона, отправилась в Иерусалим с огромной свитой и дорогими подарками и «поведала ему все, что было в ее сердце». Царь Соломон со своей стороны «дал царице Савской все, что она желала… И отправилась она обратно в землю свою, она и все слуги ее». И опять же в Евангелии от Матфея повторяется история о том, как Южная царица «пришла с края земли, чтобы послушать мудрость Соломона». Все эти события, вероятно, произошли около 970 года до н. э.

В самой Эфиопии она также известна как царица Савская или как Южная царица (в Новом Завете), но у нее есть местное имя – Македа. Абиссинская Кебра-Нагаст, или книга «Слава царей», в деталях повествует о том, как царицу соблазнил Соломон, от которого она, по возвращении домой, родила сына. И когда принц повзрослел, он сам отправился в Иерусалим и в конце концов вернулся обратно на свою родину, принеся с собой Ковчег завета, который он и его компаньоны украли из Храма. Звали его Менелик I – основатель абиссинского царского дома.

Эта легенда, вера в которую не подлежит никакому сомнению среди абиссинцев, и действительно может содержать некое зерно исторической правдоподобности. Та же самая легенда (с небольшими вариациями) известна среди народов Южной Аравии, привнесших существенный (семитский) элемент в абиссинское культурное наследие. В действительности Шеба, или Себа, – так называлось царство, располагавшееся на территории теперешнего Йемена, откуда позже и иммигрировали предки абиссинцев. Их царица, называемая арабами Билкис, вполне могла совершить путешествие в Иерусалим в ветхозаветные времена.

Абиссинская история в действительности начинается вместе с миграцией этих южноарабских племен к западному берегу Красного моря в первом тысячелетии до н. э. Эти иммигранты не были кочевниками, а напротив, оседлыми земледельцами, ищущими просторы для расширения своего жизненного пространства. Они колонизировали место, которое мы теперь называем северной оконечностью Эфиопского плато. Одна значительная группа – геэз – осела на южных нагорьях Эритреи, наиболее доступных со стороны моря, и их диалект в конце концов приняло большинство местного населения. Другое племя, хабашат, поселилось еще дальше на юг, в Тыграй, и его имя (Абиссиния – его искаженное производное) стало в итоге названием всей страны и ее населения. Здесь они сформировали правящий класс, вместе с аборигенными хамитами, до сих пор представленными разнообразными группами агау.

Вопрос о том, можно ли рассматривать этих иммигрантов как основателей древнего Абиссинского царства, до сих пор является спорным. Их проникновение приняло форму скорее постепенного внедрения, чем вооруженного вторжения. Но, как бы то ни было, имеется предостаточно свидетельств об их политическом и культурном влиянии на территории их новой родины. Как отмечалось выше, их измененный южноарабский язык, сохранивший свое название – геэз, на протяжении всей истории использовался как язык литературы и богослужения, в то время как современные языки тоже произошли от него. Слоговая азбука, служившая его письменной основой (сабейская, или гимаритская, – приложение 1), хотя и забытая позже на ее родине, стала алфавитом, на котором основывается письменное и печатное слово современных абиссинских языков. Еще большее влияние во времена раннего царства, до пришествия христианства, оказало почитание древних южноарабских богов.

Вне всякого сомнения, имеется масса других черт в абиссинском образе жизни – особенно в земледелии, основе их экономики, – происхождение которых может быть прослежено вплоть до тех самых арабских нагорий, откуда и пришли семитские переселенцы. Трудоемкое построение террасированных склонов Йеменских гор и оврагов, со сложной системой ирригации, весьма похоже на теснины и обрывы абиссинского плато. И мало кто может усомниться в том, что плуг – неизвестный в «черной» Африке – был еще одним бесценным даром Абиссинии со стороны этих древних переселенцев.

Симпатичная деревенька Йеха (бывшая Ава), лежащая на севере от дороги Адуа-Адиграт, скорее всего, была центром или, по крайней мере, важным городом преаксумского царства. Ее маленький акрополь увенчан современной, но с древним основанием церковью и еще более древними развалинами храма. Хотя и никакая другая архитектура того периода не может сравниться с этими впечатляющими руинами, недавние раскопки в Йехе и других преаксумских местах (фото 19–26) открыли взору исследователей замечательную скульптуру, великолепный трон и другие предметы церковного обихода. Это также и каменные плиты, алтари и кадила, несущие на себе надписи этого раннего периода (V или IV столетие до н. э.), начертанные «бустрофедоном» – способ письма, в котором строки идут последовательно справа налево и потом слева направо и написание букв (форма их несимметрична) тоже следует надлежащему направлению. В этих надписях практически всегда попадается имя лунного божества – Лмкх (южноарабское слоговое письмо не различает гласных, и, таким образом, имя может быть вокализировано как угодно, например Ал-маках или Илмукух и т. п.). Рядом полумесяц вместе с диском, символизирующие божество, а другие его атрибуты – бык и козел – повторяются в виде рельефов и статуэток.