— Да. Скажите, вот кем вы хотели стать в детстве?

— В детстве? Когда был мальком? — уточнил он.

— Д-да.

— Я хотел стать Владыкой морским.

— Что?

— Ты же не думаешь, что быть хозяином озёр и рек — предел моих мечтаний? — удивился Водяной.

— Не пойми меня неправильно, мне нравятся мои владения, но ведь где-то же есть моря-океаны и им тоже нужен хозяин.

— Хозяйки-то им недостаточно. — с серьезный видом кивнула я, решив не спорить, и послушно записала слова Водяного несколько кривоватым из-за неудобной позы почерком.

Увлеченно дописывая предложение про достойную уважения мечту малька-Водяного вырасти и занять место Владычицы морской, я не обратила внимания на странный плеск за спиной. От реки мы отдалились, разместившись на траве, и к воде я сидела спиной, потому не видела как медленно и зловеще из воды показалась свирепая чешуйчатая рожа Тугарина.

Зато это видел Водяной и очень впечатлился.

— Василиса…

— Ммм? — не поднимая головы, я старатель дописывала последнее слово, стараясь, чтобы оно хотя бы читалось.

— Помнишь, я говорил, что Змеи свою добычу везде найдут? — начал он издалека, напряженно следя за Тугариным выползающим из воды и быстро возвращающим себе человеческий облик.

Змеем он был в прямом смысле, и когда сбрасывал человеческую кожу, вырастал в огромную гюрзу, невероятного, изумрудного цвета.

— Помню — подтвердила я, опасливо подняв взгляд на Водяного. И то, что я увидела мне совсем не понравилось.

Зеленоватая его кожа, выцвела, утратив свой естественный оттенок, змейки в волосах притихли, не выдавая своего присутствия ни единым звуком. Варвара, до этого сидевшая рядом с Водяным, переползла за него, укрывшись за широкой спиной.

И даже кикиморки, любопытно выглядывавшие из кустов и прислушивавшиеся к нашему разговору, прыснули во все стороны, не желая встречаться с Тугариным.

— Мне жаль.

Вот казалось бы, ну что такого он сказал? Однако ж, я сразу поняла, что за спиной у меня притаилось что-то страшное и помощи ждать от этого самонадеянного малька нет смысла.

Не водилось в тринадцатом царстве настолько сумасшедшей нечисти, что решилась бы супротив приближенных самого Кощея пойти. Среди нечисти дураков было еще меньше, чем среди людей. Потому, наверное, что инстинкты у них работали исправно…

Оборачивалась я медленно, до последнего не веря, что мне действительно может так невезти.

Я же уже договорилась, я же уже поверила, меня же ждало незабываемое путешествие по подводным течениям в родное озеро, из которого до батюшкиного двора рукой подать. Нужно-то было всего лишь Водяного выслушать и все за ним записать.

Ну зачем Змей здесь? За что?

— Послушайте, давайте мы с вами все решим миром. — робко предложила я, отложив в сторону все свои писчие принадлежности. — Позвольте объясниться…

— Надо же, заговорила. — хмыкнул Тугарин зло, напрочь проигнорировав мое разумное предложение.

— Да, понимаете, у нас тут…

— Плевать. — оборвал меня он.

И объяснить ничего я уже не смогла. Глаза Змея страшно сверкнули опасной, колдовской зеленью, шнурок, на котором висел, мой резко разогревшийся оберег оберег, лопнул. Свалился в траву, не сумев выстоять против чужой силы. Я упала рядом, еще успев понять, что сознание мое украли, но не успев ничего испугаться.

Темнота оказалась теплой.

В себя приходила очень медленно и печально, неудобно обвиснув в чьих-то руках. Неслыханное дело для незамужней девки, на самом деле.

Но я к этому была привычная, не единожды дядька меня с полигона обессиленную на руках уносил. И чувствовала я себя в те времена точно так же, как и сейчас — больной, измученной и жалкой. Правда раньше недомогания проходили куда дольше и болезненней, сейчас же повезло больше, слабость прошла на удивление быстро…хотя, хотелось бы, еще быстрее.

— Да ты посмотри на нее, — ворвался в стылый туман моего сознания странно знакомый голос, — она ли на царевну не похожа?

— Коса где? Платья и нянюшки? — хрипло отозвался кто-то, судя по всему, пристально меня разглядывая. Лицо мне укрывали растрепаные волосы и видно говорившему было мало, но исправить это он не спешил…на мое счастье. — Говоришь, она на лошади приехала, много ты царевен, конной езде обученных видел?

— Кош, ты мне скажи, много ли мы вообще царевен видели? Трех всего. Да и Марья твоя…

— Не будем про Марью, — отрубил незнакомец и Тугарин покорно сменил тему:

— А кольцо как же? Огненный опал, царский камень…

Против такого довода незнакомец ничего возразить не мог.

Опал был, кольцо было…а то, что это кольцо мне от матери досталось, что младшей дочерью царя из Триседьмого царства была, эти двое знать не могли.

Батюшке моему повезло, во времена его молодости наследников было мало, в царских семьях все больше царевны рождались, а межгосударственные связи укреплять было нужно. И взялись цари своих дочерей за приближенных сватать. Так и породнилось наше тридевятое царство с триседьмым, а я колечком обзавелась. Аккурат три дня назад и обзавелась. Матушка мне его перед приездом жениха моего несимпатичного отдала. Колечко это непростое, заговореное, сильное очень…от злых духов оберегает, проклятие снимает, рассудок хранит…

И, вот, жизнь мою сохранило. Потому что не быть бы мне сейчас живой, не прими меня Тугарин за царевну. Княжну-то он наверняка съел бы без всякого сочувствия.

Я висела в руках Змея, опасаясь даже дышать.

— Давай хоть попробуем. — просительные нотки в голосе Тугарина озадачили меня и странным образом смирили его собеседника.

— Сам будешь с ней нянчиться. — рубанул тот, ничуть впрочем не напугав этим Змея.

— Если на то твоя воля. — с энтузиазмом ответил он, уже деловито и самоуверенно спросив. — Позволено ли мне будет идти? Царевне нашей нужно покои подготовить…

— Твоей. Мне до нее дела нет.

— Это пока.

Показалось или нет, что сказано это было многообещающе и даже зловеще, но я на всякий случай забеспокоилась и постаралась как можно достовернее изображать беспамятство.

И шаги с поворотами считала очень усердно, и ступени, и вообще старалась запомнить дорогу, по которой Змей меня в «покои» нес. Очень предусмотрительно с моей стороны, к слову, потому что покоями оказалась мрачная, холодная темница, выбитая казалось в самом теле замка — в цельном камне. Без окон, с решетчатой, железной дверью и весьма скудной обстановкой: кроме узкой кровати и стула здесь не было ничего.

На кровать-то меня и сгрузили.