я что-то забыл? Ах, да, письма. Они должны быть где-то здесь, – дразнил их он, делая вид, что роется в кожаной суме. Но тут, подняв глаза, увидел входящую в зал женщину.

Флирт Моргана и Мариам начался с самой первой их встречи на Сицилии, но любовниками они стали только во второе лето их в Утремере, ведь военный лагерь – не слишком удобное место для тайных свиданий. И хотя они изо всех сил старались соблюдать осторожность, Морган часто подозревал, что все усилия оказались тщетны, а когда Ричард избрал его для выполнения этой миссии, эти подозрения подтвердились. Если уж даже король знал о его одержимости Мариам, значит, их любовная связь – самая явная тайна во всем христианском мире. Но если какие-то невинные души еще ничего не знали, с их неведением было покончено в тот момент, когда Мариам, напрочь забыв о приличиях, бросилась к нему в объятья. Он прижал ее к себе так крепко, как и представлял в пылких мечтах долгими темными ночами в Германии, а поцелуй их длился так долго, что оба сбились с дыхания. Лишь тогда он вспомнил про письма, и, смущенно улыбаясь, отдал их, а потом опять обернулся к Мариам.

Беренгария нетерпеливо сломала печать на письме супруга. Она не умела скрывать чувства, и когда подняла глаза, все присутствующие в зале увидели, что королева расстроена.

– Джоанна, он пишет, что я должна оставаться в Пуатье, а не ехать к нему в Англию!

Джоанна получила два письма: от матери и от брата. Когда раздался огорченный возглас Беренгарии, она уже просмотрела короткое послание Ричарда и читала депешу от Алиеноры.

– Он намерен заняться подавлением мятежа Джона, – сказала она, надеясь, что это прозвучит убедительно.

Морган отвел взгляд от Мариам, только чтобы сказать:

– Это истинная правда, миледи. Несмотря на восторженный прием, оказанный ему в столице, король пробыл там не больше одного дня, торопясь осадить Ноттингем. Тебе нет смысла совершать долгое путешествие до Лондона, раз государь будет за много миль оттуда, на севере.

Беренгария не готова была смириться с поражением:

– Но почему я не могу встретиться с ним в Ноттингеме? Во время нашего пребывания в Утремере я не раз жила в военном лагере.

– Тут дело совсем другое, миледи, – серьезно ответил Морган. – Мужчины не берут с собой жен во время военных действий, это опасно и отвлекает внимание.

– Ричард как-то сказал мне, что случись это снова, он, наверное, не взял бы нас с собой в Святую землю, – поддержала его Джоанна. – Ведь тревога о нас прибавляла ему проблем.

– Да… он и мне говорил то же самое, – призналась Беренгария. – Разумеется, я не хочу быть ему обузой, и конечно, если желание Ричарда таково, стану ждать его здесь, в Пуатье. Просто мы уже так давно в разлуке…

– Теперь ждать нам станет намного легче, – сказала Джоанна, – ведь не нужно опасаться коварства Генриха.

Она и сама испытала разочарование, поскольку соскучилась по Ричарду, а по матери даже еще сильнее. После пятнадцати лет разлуки они провели вместе лишь четыре дня в Мессине, прежде чем Алиенора поспешила в Рим с дипломатической миссией в интересах Ричарда. Джоанна боролась с искушением отправиться в Англию в одиночестве, но как можно бросить Беренгарию в Пуатье? Она была благодарна, что невестка смирилась с задержкой, и еще больше, что Беренгария не догадалась спросить, сопровождает ли Алиенора Ричарда в Ноттингем. Еще раз просмотрев письмо матери, Джоанна решила солгать, если Беренгария спросит позднее. А когда они с Ричардом воссоединятся, ничто из этого уже не будет иметь значения.

Подойдя к невестке, Джоанна тепло обняла ее хрупкие плечи.

– Теперь у нас хотя бы есть надежный свидетель злоключений Ричарда в прошедший год.

Беренгария приободрилась от этого напоминания, но когда женщины огляделись в поисках Моргана, то обнаружили, что он и Мариам исчезли.

– Что ж, с расспросами придется немного обождать, – сказала Джоанна с такой озорной улыбкой, что Беренгария, считавшая блуд серьезным грехом, не могла не улыбнуться в ответ, думая, как повезло ей получить в подруги сестру Ричарда.

Утешая Беренгарию, сама Джоанна ощущала непрошенный укол зависти. Она не завидовала счастью Мариам и Моргана. Просто ей уже двадцать восемь, и больше четырех лет она спит в одиночестве. И против собственной воли молодая женщина обнаружила, что думает о человеке с сапфирово-синими глазами, наделенном непринужденной улыбкой и опасно-соблазнительным обаянием.

* * *

В тот же день когда Морган добрался до Пуатье, Ричард прибыл в Ноттингем. По дороге из Лондона он остановился в Сент-Эдмундсбери, чтобы поклониться своему любимому святому, а затем отправился дальше на север. В Хантингдоне к нему присоединился Вильгельм Маршал. Маршал предпочел встречу со своим королем присутствию на похоронах брата, паршивой овцы в их семье, который не только был одним из приспешников Джона, но и в бытность шерифом Йорка сыграл сомнительную роль в резне евреев. Уилл знал – Ричард не винит его за грехи брата, поскольку совсем недавно он сделал еще одного их брата епископом Эксетерским. Но наступившие времена были чреваты опасностью для тех, кто имел больше чем одного сюзерена. Как и некоторые из вассалов Ричарда, которых аналогичные отношения связывали с французским королем, Уилл принес оммаж Джону за свои владения в Ирландии, и не хотел, чтобы глава Анжуйской династии сомневался в том, кому он предан сильнее. Ричард приветствовал Маршала достаточно тепло, чтобы тот понял, что беспокоиться ему не о чем, и они вместе поскакали к осажденному городу.

* * *

Констебли Ноттингема Ральф Мердок и Вильгельм де Вендеваль наблюдали со стены замка за оживлением в раскинувшемся внизу осадном лагере. Завывали трубы, гудели горны, гремели барабаны, и даже издали было ясно, что там происходит нечто важное. Близорукий Вильгельм напряженно всматривался, стараясь понять, что творится.

– Как думаешь, может, это король прибыл? – с тоской спросил он у констебля, но тот в ответ фыркнул:

– Только не говори мне, что веришь в эту чушь про возвращение Ричарда. Они понимают, что этот замок можно удерживать до Второго пришествия, вот и пытаются одурачить нас при помощи обмана и уловок. Ричарду никогда не вернуть обратно свою свободу, а значит, королем Англии станет лорд Джон. Это