передвигаясь по всему Средиземноморью. Тысячи людей погибали от этой заразы каждый год. И тысячи же оставались изуродованными навсегда. Бывало, что жених бросал невесту, платя отступное, когда видел ее после болезни. Словенские земли эта хвороба пока обходила стороной. А если и приходила, то быстро затухала, убивая какую-нибудь лесную весь. Уж больно мало людей тут жило, слишком разбросаны были между собой поселения. Но вторжение армии с запада не могло остаться без последствий. Оспа пришла и сюда.

— Мы изолировали эту волость, ваша светлость, — начал лекарь. — Слава Богу, сейчас зима, и они никуда не ездят. Мы запретили всяческие контакты с ними, и даже гонцы, которые приехали, теперь сидят на карантине. Сидят даже те, кто разговаривал с этими гонцами. Все они теперь больны.

— И что думаешь? — свирепо сопел князь. — Не приведи боги, эта зараза доберется до Новгорода.

— Не удержим, — грустно покачал головой лекарь. — Вы говорили, что она через человека передается, а я не знаю лекарства от оспы. И никто его не знает. Как только сойдет снег и пойдут охотники, торговцы и воины, оспа пройдет по нашим землям и убьет тысячи.

— Я думал об этом, — глубоко задумался князь. — Видишь ли, Илья, оспой болеют не только люди, но и животные.

— Мне об этом ничего не известно, ваша светлость, — изумленно замотал головой Илья.

— А люди, которые заражаются оспой от коров и лошадей, — продолжил князь, — болеют гораздо легче, и без уродующих рубцов. И больше не болеют никогда. Понимаешь?

— Да откуда вы это знаете? — врач смотрел на князя со священным ужасом в глазах. — Я знаю, что оспой болеют лишь единожды в жизни… Но про то, что можно заразиться оспой от коров и лошадей не знает ни один из мудрецов! Откуда это известно вам, государь?

— Увидел во сне, — коротко ответил Самослав. Оспа пришла в Европу совсем недавно, и считалась божьим наказанием, данным за грехи. Обобщенных медицинских знаний по этой болезни еще не было, только отдельные упоминания в книгах. — Найдите больную корову и осмотрите вымя. Потом надо жидкости из оспенных пузырей набрать и в маленькую ранку здоровому человеку втереть. Это называется прививка. Скажи, что тому, кто это сделает и переболеет, я сто рублей дам.

— Я сделаю это сам, ваша светлость, — поджал губы врач. — И мне не нужно за это платить, это мой долг.

— Тогда останови эту заразу, и ты получишь гораздо больше, Илья, — усмехнулся князь. — Ты станешь знаменит, как Гиппократ, Гален и этот твой Орибазий.

— Это будет нечестно, — смутился тот. — Это ведь не я придумал.

— Иди, работай, — махнул рукой князь. — Я тут сам решаю, что честно, а что нечестно. И помни, что следом после тебя прививаться буду я, а потом моя семья, бояре, сироты из сотни и войско. А прививать их будет владыка Григорий! Лично!

— Владыка? — безмерно удивился лекарь. — Но почему владыка?

— А ты подумай, и поймешь, — сварливо ответил князь. — Только языком не трепли. Это пока секрет.

— Я, кажется, понял! — Илья уважительно посмотрел на государя, поклонился и торопливо вышел. Точнее, почти побежал. Лавры Гиппократа и Галена не давали ему покоя.

Самослав пошел в левое крыло, туда, где жила Мария и новорожденный сын. Служанки, встреченные по дороге, почтительно жались к стенам и приседали в поклоне. Рассерженный князь открыл дверь покоев жены и замер. Комната была полна женщин, которые разглядывали что-то, разложенное на столе, и галдели, словно сороки. Как бы Самослав ни был раздражен, выносить семейные споры на люди он станет.

— Само, здравствуй! — лучезарно улыбнулась Мария. — Мы готовимся к Новому Году. Ты обмолвился об этом как-то, и всем понравилось. Зимой такая скука! Христиане встретят Рождество, а язычники — Зимнее солнцестояние. И главное, этот день люди будут праздновать вместе, кому бы они ни возносили молитвы. Мы заказали украшения для деревьев. Посмотри! Правда, красиво?

— Правда, — заинтересовался князь, который уже и позабыл, зачем пришел и теперь перебирал изукрашенные звезды, фигурки животных и даже цветные стеклянные шары.

— Стеклодувы, наверное, больше всех за этот праздник выступают? — задумчиво повертел он в руках игрушку.

— Как ты догадался? — подняла брови Мария. — Действительно, они уже готовят первую партию цветных шаров. Мы поставим елку на главной площади, как ты и говорил.

— Старые боги будут довольны, — сказала сияющая Людмила, которая стояла тут же. — Мы украсим священные рощи.

— Посмотри, Само, — отвела его Мария в сторону, — какой подарок я приготовила княжичу Святославу. Мы с ним пока не знакомы, но я думаю, мы подружимся.

— Надо же! — не удержался князь.

Самослав взял в руки небольшую книгу, вторую увиденную им в этом мире. Правда, эта книга была рукописной и украшена необыкновенными по мастерству рисунками. Жизнеописание Александра Великого, Птолемея первого, Цезаря, Клеопатры и Антония… Книга была роскошной. Кожаный переплет с золочением, листы пергамента, покрытые цветными иллюстрациями… Мастер, который должен был расписывать церковь, видимо, взял подработку. Особенно ему удались изображения пирамид, сфинкса и александрийского маяка, срисованные со старых свитков из библиотеки. Маяк в это время все еще стоял во всей своей красе, освещая путь морякам. До землетрясения, которое его разрушит, было еще не одно столетие.

— Необыкновенный подарок! — искренне восхитился князь. — Думаю, мальчишка будет в восторге. Да я сам бы не отказался от такой книги.

— Я уже приказала сделать второй экземпляр для нашей библиотеки, — кивнула Мария. — Как ты относишься к тому, чтобы издать летопись святого Григория Турского на латыни и греческом языке?

— «История франков»? Но почему именно эту книгу? — несказанно удивился князь. — Думаю, это неудачная идея. У нашего епископа большие планы на эту мастерскую. На год вперед точно.

— А разве можно опозорить королей франков еще больше, чем рассказать о них всю правду, написанную святым старцем? — тонко улыбнулась Мария. — Это же просто банда разбойников, а не королевский род. Пусть об этом узнает весь мир.

— Ты страшный человек, — с уважением посмотрел на жену Самослав. — Я так понимаю, что «Жизнь двенадцати цезарей» будет следующей? Чтобы и про римских императоров люди всю правду знали.

— Конечно, — лучезарно улыбнулась Мария. —