— Алекс, перестань!

Я вскочила. В вертикальном положении мне всегда было легче переживать драматические моменты. Ковер тоже показался на редкость мягким. Может, мне доверят писать рекламу для «Голливуда», когда Мэри меня уволит?

— Все не так, как кажется. Этот Джеймс…

— Птица высокого полета? Да, уж ты поймала так поймала, молодец.

Он говорил как чужой человек. Я не узнавала своего Алекса.

— Пожалуйста, перестань, дай же мне объяснить!

Я пыталась подобрать убедительные слова, но в голове было совершенно пусто.

— Что ты от меня хочешь? — В первый раз в его голосе прорезалось раздражение. Однако ожидаемого облегчения я не испытала. — Сначала в Интернет выкладывают снимки, где ты практически трешься одним местом о первую же селебрити, с которой тебя свела судьба, затем ты не берешь трубку, потом звонишь мне в четыре утра и говоришь… Ладно, не суть. И что прикажешь думать? Что ты от меня хочешь услышать?

— Только не надо говорить, что это я тебя игнорирую! Я пытаюсь дозвониться до тебя с самого приезда! — не выдержала я. — Это ты не хотел со мной говорить. Это ты не отвечал на мои звонки!

— Значит, если я здесь сутками работаю, это дает тебе право трахаться направо и налево за моей спиной? — заорал он.

Я чуть не выронила телефон.

— Что?

— Что значит «Что?»? — возмутился он. — Сначала вы держитесь за руки на пляже, потом ты выходишь из его номера посреди ночи, а теперь вы уже лижетесь у ночного клуба, и ты мне говоришь, что у тебя с ним ничего не было?

Не могу сказать, что у меня привычка от изумления терять дар речи, но сегодня на редкость урожайный день на подобные оказии.

— Скажи мне, что ты не спала с ним. — Голос Алекса был низким и хриплым. — Скажи это. Немедленно!

— Я с-с-с ним не спала, — заикаясь, подтвердила я.

Алекс не поинтересовался, рассматривала ли я про себя такую возможность; он спросил конкретно — было или нет. В трубке послышался вздох и легкий перестук клавиш.

— Пожалуйста, перестань смотреть снимки. Я ничего не сделала. Алекс, я бы никогда… Пожалуйста, поверь мне.

— Похоже, тут у нас проблема, — сказал он тихо. — У меня не получается тебе поверить.

Я прижимала к уху раскаленный телефон, не в силах опустить руку, еще долго после того, как Алекс отключился. Стоя посреди гостиничного номера, я сжимала крошечный, медленно остывавший кусочек пластика. Неужели он это сказал? Спустя целую вечность я очнулась и принялась судорожно набирать его номер. И не подумаю оставить все как есть! Но телефон Алекса даже не звонил: всякий раз я слышала слова о невозможности соединения и нахождения абонента черте где. Я попыталась снова, на этот раз с гостиничного аппарата, но чуда не произошло: похоже, Алекс вынул аккумулятор.

Сев за стол, я принялась читать о себе в Интернете, проглядывая посвященные мне и Джеймсу целые фотогалереи, уже появившиеся на сайтах светских сплетен. Все это было в высшей степени странно, и не потому, что большинство из них в пух и прах разносили мои наряды и размер моей задницы, плюс я везде попадала в кадр в исключительно неудачных ракурсах. Странным было другое — сотням, если не тысячам, девушек во всем мире моя история казалась сбывшейся сказкой. Заурядную девицу посылают взять интервью у известного кинокумира, известный кинокумир влюбляется в заурядную девицу, и начинается головокружительный роман.

Сказка, конечно, была куда романтичнее правды: как заурядная девица, получившая задание взять интервью у кинокумира, ведется на стандартный фальшивый флирт, позволяет себя целовать, а потом узнает, что кинозвезда-то голубого оттенка, при этом прославляется на весь Интернет, получает отставку от любимого человека и остается ни с чем. Кто станет платить деньги за такую историю? Закрыв ноутбук, я уныло подумала — неизвестно, захочет ли кто-нибудь когда-нибудь снова читать мою писанину. Для Мэри новые снимки станут последней каплей. Еще никогда мне так остро не требовалась помощь Дженни Лопес, но она как сквозь землю провалилась — уже второй раз. Наверное, все еще рвет и мечет после того, как в «Мармоне» мы, так сказать, сбросили маски. Я с упреком смотрела на свой мобильный — и чуть не обкакалась от неожиданности, когда он вдруг зазвонил. Это оказалась Луиза.

— Алло? — сдержанно ответила я, приготовившись выслушать лекцию.

Луиза обожает делать большую драму из простого кризиса.

— Привет, Энджел! — весело сказала она. — Я просто не могла тебе не позвонить. Вчера мы так замечательно поужинали в этой «Альте», которую ты нам подсказала. Какие там были креветки, Господи Боже!

Я слушала восторженное описание ресторанного меню и молча удивлялась: неужели она даже не спросит о снимках?

— А на десерт мы брали сыр. Ой, я наелась на сто лет вперед. А как тебе в Лос-Анджелесе? Развлекаешься?

Я не знала, что ответить. Она не в курсе — Луизу никогда не интересовали светские сплетни. Впрочем, до переезда в Нью-Йорк я их тоже не читала. В Америке отчего-то трудно без них обойтись.

— Да нет, не особенно, — медленно сказала я, вспоминая давно забытое удовольствие — когда на тебя не орут по несколько минут кряду. — Проблемы с интервью, да еще мы с Алексом поссорились.

— О Господи! — ахнула Луиза сквозь треск в трубке. — Из-за чего?

— Он считает, что я ему изменяю.

Про себя я договорила: «С Джеймсом Джейкобсом».

— Бред какой! Ты бы никогда на это не пошла! О чем он только думает, черт возьми?

Я немного приободрилась: Луиза — после всего — автоматически поверила, что я жертва несправедливости. Правда, она не видела снимков в Интернете, и видеоролика на TMZ, и новостного бюллетеня «Е!».

— Не пошла бы, — согласилась я. — Но он увидел фотографию, из-за которой, в общем, молено предположить, что пошла, и теперь не хочет ничего слушать.

— Дай ему успокоиться, а потом поговори, — посоветовала Луиза. — Я уверена, все уладится, когда ты вернешься в Нью-Йорк. Ты сейчас лучше работой займись.

— Ты права, — сказала я, внутренне посетовав, что личные и профессиональные проблемы так тесно переплелись. — Ладно, ты же позвонила не мое нытье слушать. Я рада, что «Альта» тебе понравилась.

— От «Альты» я в полном восторге, — согласилась Луиза. — Обязательно туда сходим, когда я снова приеду тебя повидать.

— Обязательно, — согласилась я.

А если я потеряю работу и визу, будем ходить в «Нандос» в Уимблдоне.

— Звони мне, если понадоблюсь, а сейчас мне пора. Целую. — И она чмокнула телефон.

— Позвоню, спасибо. Я тебя тоже.

И я нажала «отбой». Все страннее и страшнее. Но несмотря на дикость сложившейся ситуации, слова Луизы показались мне не лишенными смысла. Сейчас действительно нужно основное внимание уделить работе.