Его улыбка была чистым ужасом.

— Ты собираешься угрожать ему этим маленьким кинжальчиком, гончая?

— У меня и меч есть.

— Абракс — Лорд Алнат, старший сын Никсобаса. У маленькой гончей вроде тебя нет шансов против него.

Чёрт возьми. Этим вечером Урсула весьма уверенно обращалась с мечом, но явно не понимала, во что ввязалась. И всё же у неё не было выбора. Найти Абракса — это решение всех её проблем.

— Генри сумел неплохо тебя нейтрализовать, — она выразительно посмотрела на цепи, сковывавшие демона. — Для простого смертного он поставил тебя в весьма затруднительное положение.

Баэл рванул цепи.

— Приведи его ко мне.

— Это невозможно, — её сердце всё ещё гулко стучало, но, похоже, цепи крепко удерживали Баэла. — Он мёртв.

— Как? — Баэл не столько сказал, сколько прорычал это слово.

— Его убили.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. На мгновение Урсула подумала, что он заснул обратно… но тут он испустил рёв, от которого содрогнулось всё здание. Это был ужасающий, звериный звук, угрожавший разорвать Урсулу на куски. Она подавляла все инстинкты, кричавшие ей убежать прочь по коридору и спуститься на лифте. Когда он вновь взглянул на неё, его глаза сделались чёрными как ночь.

— Право его убийства принадлежало мне. Кто его убил?

— Не знаю.

— Я найду того, кто это сделал, и вырву его сердце из груди.

«Стальные нервы, Урсула. Стальные нервы».

— Не сомневаюсь в этом, но в твоём нынешнем положении это может занять некоторое время.

Баэл изучал её, и его глаза как будто заглядывали в саму её душу. На мгновение Урсула подумала, что он опять взревёт, но потом он взял себя в руки.

— Скажи мне, как он был убит.

— Его нашли в Центральном парке. Судя по всему, его внутренности развесили по деревьям как рождественские гирлянды.

Баэл натянул железные кандалы, его мышцы напряглись.

— Выпусти меня отсюда, — проревел он.

— Ты поможешь мне найти Абракса?

— Я найду Абракса и выдеру его рёбра через спину. Генри украл кое-что у меня, и его убил Абракс. Это означает, что моя собственность у Абракса. Так что если хочешь найти его, освободи меня, маленькая гончая, потому что у тебя самой нет ни единого шанса.

Урсула неловко поёрзала, её сердце бешено стучало. Ей придётся рассказать ей про душу. Если он не знает об её рычаге давления, то просто прикончит её.

— Я немного беспокоилась, что ты не захочешь работать со мной, — начала она, — поскольку ты демон теней.

— Верно. Я пирую существами Эмеразель.

У неё во рту пересохло.

— Точно. Так что в качестве рычага давления я добыла твою подпись, — она достала контракт из кармана, развернула, показывая ему, и сосредоточилась на том, чтобы сохранять голос ровным. — Я вложила ручку в твою ладонь и заставила тебя подписать. Теперь тебе придётся делать, как я скажу, если ты хочешь вернуть свою душу.

На мгновение комнату переполнило мёртвое молчание, и Урсула слышала лишь своё сердцебиение. Затем лицо Баэла изменилось — глаза потемнели, на лбу выросли рога. Холодная ярость сверкнула в чёрных радужках, и Урсула отшатнулась, чувствуя, как дрожат её руки. Баэл запрокинул голову и снова взревел, сотрясая этим звуком всё здание, заставляя трястись люстры и половицы. Тёмная магия бешено металась вокруг него, змеясь вокруг Урсулы. Все инстинкты кричали ей бежать.

Когда его рёв стих, он закрыл глаза, трясясь всем телом от ярости, и мгновение спустя его лицо вернулось в норму. Он взглянул на неё, и его глаза вновь обрели бледный, ледяно-серый оттенок.

— Сними с меня цепи.

Внезапно Урсуле перехотелось его освобождать. Он её прикончит. Она с трудом сглотнула.

— Я не уверена, что ты меня не убьёшь.

— Я не могу убить тебя, о чём ты хитро позаботилась. Ты украла мою душу и отдала её той монструозной шлюхе Эмеразель. Ты получила рычаг давления. Сними с меня цепи, чтобы я смог убить Абракса и вернуть свою душу.

Урсула скрестила руки на груди, чтобы скрыть и дрожь. Она не хотела злить его, но теперь заполучила преимущество и собиралась узнать всё возможное.

— Что забрал у тебя Генри?

Яростный взгляд Баэла не отрывался от её глаз.

— Видишь эти лужи крови подо мной? Он отрезал мои крылья.

— Зачем ему это делать? В рамках допроса?

— И потому, что они невероятно ценные, — он настороженно присматривался к ней. — Что ты за гончая?

Видимо, она задала глупый вопрос.

— Я новенькая. Откуда ты узнал, что я гончая?

— От тебя пахнет огнём Эмеразель, — в его голосе слышались нотки отвращения.

Урсула снова глянула на пятна.

— Почему кровь выглядит свежей?

— Раны не зажили. Если они заживут, то мои крылья уже не удастся прикрепить на прежнее место. Я должен оставаться изувеченным, пока не найду их. У тебя есть ещё вопросы, девчонка?

— Разве это не больно?

Баэл гневно посмотрел на неё, и ответ был очевидным.

Урсула помедлила, раздумывая, что сказать дальше. Оглядываясь назад, надо было думать с самого начала.

— Что делает твои крылья такими ценными?

— Они позволяют мне летать, — прорычал он. Баэл не добавил «очевидно же», но его тон намекал на это.

Урсула покачала головой.

— У Абракса уже есть крылья, и я видела, как он летал.

— Ты видела его в истинном обличье? — перебил Баэл, и на его лице отразилось удивление. — И ты выжила?

Ей хотелось огрызнуться фразой «очевидно же», но вместо этого она пожала плечами, будто это пустяк. Баэлу не нужно знать, что она едва не истекла кровью в библиотеке.

— Ты не ответил на вопрос о том, зачем ему нужны крылья.

Он стиснул зубы.

— Они были подарком от самого Никсобаса. Я буду осуждён навеки, если не найду их.

— Откуда тебе знать, что он ещё не отдал их Никсобасу?

— Потому что если бы отдал, я бы чах в бездне теней, а не торчал в комнате с одной из псов Эмеразель.

— Почему он не…

— Ты всегда задаёшь столько вопросов, девочка? Я не могу дать тебе эти ответы. Только Абракс знает. Если освободишь меня, я приведу тебя к нему.

Урсула посмотрела в его бледные глаза. Если проигнорировать тот факт, что он внушал ужас, то Баэл обладал некой величественной красотой, его бледно-серые глаза так ярко контрастировали с золотистой кожей — сочетание тепла и холода, сродни грозовым облакам, окрашенным поднимающимся солнцем. Он сам выглядел как бог… чёрт, да насколько она понимала, он практически и был богом.

Урсула не была уверена, что он не убьёт её после того, как она уберёт цепи, но какой у неё был выбор?