семью кормил. Резать курицу, несущую золотые яйца - глупо. И меркантильная Кристина не стала бы этого делать. Значит - минус. Теперь о возможности. Имелась она у нее? Сложно сказать. Женщина она худенькая, но с сильными руками. С ножом могла бы и управиться. Но все же… Всё поведение Кристины, её состояние и явные внутренние переживания, говорили Стасу, что она жертва. Причем потерявшая не только мужа, но и сына. Слова Сони сейчас выглядели наговором.

Стас ещё раз взглянул на Кристину. Сдержанная, строгая даже в пьяном споре. Что-то в ней пугало Стаса до чертиков, но что именно, он разобрать не мог. По всему выходило, что за вину Крис было больше плюсов, чем минусов. Её мотивы и возможности были выше, чем у Толика. Но все же, нелогичность выбора места Стаса смущала. Это для Толика или кого-то другого было удобно вывести потенциальную жертву из города, так как там контакт ограничен, но у человека, находящегося постоянно рядом… Нет, проще там. Возможностей гораздо больше. И можно было не париться с таким количеством свидетелей. Стас пересчитал свои воображаемые плюсы и минусы. Выходило три против двух.

“Осталась Соня, — подумал Стас. Голова начинала побаливать. Ясность сознания уже терялась. — Соня, и спать. Что с ней? На перевале она была “за” - плюс. Неадекватное поведение. Явное желание заполучить Родиона. В совокупности с неуравновешенностью - вероятность убийства из чувства ревности. Это второй плюс. Кровь на ноже и порезанный палец. Еще один “за”. Глубинных мотивов, связанных с отцовством, тут искать не стоит. Их попросту нет. Ей скорее всего неважно, чьим сыном был Иван. Даже играло на руку, что он от Толика. Значит у Крис и Родиона нет общего ребенка, — Стас задумался и вспомнил. — Когда все пошли осматривать пляж, в самом начале. Женщины сели за руль, мужчины шарились с фонариками. Соня же осталась в лагере и легко могла спрятать кукри, особенно, если знала, где он был сразу после убийства. И снова - плюс”.

Единственное, чего не мог понять Стас ни в одном случае, зачем было ехать сюда. Что-то от него ускользало. С Соней всё выходило плохо. Одни плюсы. Всё её поведение говорило за то, что она могла быть убийцей. Да, мотивы просты. Да, они никак не вяжутся с мистической частью и этим чертовым местом, но иногда простое - самое верное.

Стас решил, что с него хватит. Пока выглядело так, что Соня - его лучший подозреваемый. И сейчас она была изолирована ото всех, что разумно. А значит, сыщик своё дело сделал. Может и отдохнуть.

Он поднялся. Посмотрел на Кристину и Толика. Они уже практически не спорили. Больше сидели молча и смотрели в огонь. Толик с каким-то странным мечтательно задумчивым выражением. Кристина - с ненавистью. Видимо, Толик смог одержать верх в споре.

— Я спать, — произнес Стас. — Не поубивайте тут друг друга.

— Будь спокоен, сыщик, — пьяным голосом пробормотала Кристина. — Соберёмся убивать – тебя разбудим.

Толик молча махнул рукой.

Стас побрёл к палатке. Перед самым входом задержался, глотнул прохладного воздуха. Голова чуть прояснилась. Он вдруг почувствовал себя одиноким. Ему сейчас очень нужна была Вика, чтобы прижать ее к себе, о чем-нибудь поговорить. Не об убийствах, о чем-то приземленном. Какой фильм посмотреть вечером или что завтра купить в магазине. Но он понимал, что женщина, наверняка, уже спит. И будить ее он бы не стал. Ни за что. Стас улыбнулся, подумав, как приляжет рядом, обнимет Вику сзади, прижмётся животом к её тонкой изящной спине, положит руку на бедро и так заснёт.

Он подошёл к палатке вплотную, и только тогда услышал тихое, на грани слышимости, пение.

Глава 15

Вика в палатке тихонько пела:

Примет ли облик безвестного образа, будто случайного

Это не сон

Это не сон

Это вся правда моя, это истина

Смерть побеждающий вечный закон — это любовь моя

Это любовь моя

Они слышали эту песню по Радио Катунь совсем недавно, чуть больше суток прошло, а Стасу казалось, словно в другой жизни.

Он открыл внутренний клапан палатки и замер.

Фонарик на телефоне Вики был включен, но накрыт какой-то полупрозрачной тканью, отчего внутри был полумрак, незаметный с улицы. Но само пространство палатки казалось крохотной волшебной пещерой. Мягкие тени обводили силуэты аккуратно разложенных вещей. Тут были и вещи Стаса. Вика принесла их из машины и выложила так, чтобы можно было легко достать что угодно.

Ровно расстеленные спальники, какие-то мелочи. Даже дурацкая плюшевая собачка, валяющаяся в бардачке машины с давних времен, сидела тут у изголовья и казалась к месту. Вика замолчала, когда он входил, посмотрела на него с лёгкой, немного печальной улыбкой:

— Мне захотелось сделать это место уютным. Хочу, чтобы ты мог расслабиться, немного отдохнуть. Я понимаю - это глупо, но…

— Тише, малыш, — произнес Стат, осматривая преобразившуюся палатку. — Тут так… — он старался подобрать слова, но не мог. Не об этом ли он мечтал минуту назад? Не такого ли жаждал? — Тут так по-домашнему. Уютно, тепло и хорошо.

Он скинул кроссовки и пробрался ближе к ней. Вика сидела, скрестив ноги по-турецки, лицо её