– Полагаю, что так, скажем, сейчас я впал в детство. В прежние времена, конечно, я был гораздо менее покладист. Так что скажешь? Хочешь поехать со мной?

– Не знаю, Картер.

Он сдвинул вазу с тропическими цветами, стоявшую посреди стола, чтобы лучше видеть Джастин.

– Думаю, тебе это будет полезно. Конечно, я ничего не могу обещать по поводу тамошней погоды. В это время года там достаточно паршиво, как, впрочем, и в любое другое. Дождь, смог – все обычные лондонские прелести, да ты и сама это знаешь. Ты ведь много раз выступала в Лондоне.

– Да, выступала, – подтвердила Джастин, вспоминая массовую истерию английских фанов на ее шоу. Они всегда были в числе ее лучших поклонников.

– Не уверена, что я уже готова к встрече с толпой, Картер.

– Толпы тебе обеспечены, в этом нет никаких сомнений. Ты достаточно известна в Лондоне, как, впрочем, и я после многих лет. Я, несомненно, не могу обеспечить тебе сохранение тайны. Но ведь ты должна же будешь когда-нибудь снова встретиться с публикой, Джастин.

– Знаю, но я еще не вполне готова.

Картер спокойно оглядел ее своими ярко-голубыми глазами и спросил:

– А к чему ты уже готова?

– К встрече с Логаном, – сказала она мягко.

Он улыбнулся:

– Пришло время ступить в воду и смело посмотреть в лицо своим страхам.

– Я так и думаю. Нельзя ли мне сопровождать тебя до Нью-Йорка?

– У меня есть идея получше. – Картер внезапно развеселился, как полагала Джастин, из-за ее желания опять увидеть Логана.

Он отнюдь не подталкивал ее к этому решению все то время, что она провела в Савой-Ривендж, он просто позволял ей говорить о Логане, можно сказать, поощрял и вполне разделял ее чувства. И преуспел в своих намерениях.

– Почему бы тебе не остаться здесь, в Савой-Ривендж? Собираясь в Нью-Йорк, я позвоню Логану. У меня такое ощущение, что он с радостью ухватится за предложение провести несколько дней на Санта-Кэтрин: только ты и он, и никакого старого брюзги, который лезет не в свое дело. Мне кажется, он будет в восторге.

– Надеюсь, – ответила Джастин, вновь охваченная внезапными сомнениями. Она жаждала увидеть Логана, но и боялась за них обоих.

Анжелика пронеслась по широкой лужайке, вспугнув на бегу стайку разноцветных птиц. Она встревожено звала Джастин.

– M’selle, m’selle,[5]– на ходу взывала она, семеня, словно в быстром танце. Ее ноги в босоножках едва касались травы.

Джастин прекрасно знала, чем вызвано ее возбуждение.

Она спустилась в холл и вышла на широкую веранду в ту самую минуту, когда девушка оказалась у подножия лестницы.

– Ils sont là,[6]– сказала Анжелика, указывая на небо. – Ils sont là.

Джастин улыбнулась в ответ и постаралась ничем не выдать своего беспокойства. Она достаточно хорошо знала французский и поняла, что прибыл Логан, и не один, с ним прилетел и Стив, чем как раз и вызваны возбужденные крики Анжелики. Припоминая нечто вроде déjà vu,[7]Логан подгадал так, чтобы зафрахтованный им для полета на Санта-Кэтрин самолет вел Стив.

Услышав возбужденный голос, мальчик-слуга направился через лужайку к джипу. Девушка нетерпеливо проследила за ним, а потом с обиженным видом повернулась к Джастин.

– Ладно, – сказала та, – иди, встречай самолет.

– Attends, je viens,[8]– крикнула водителю девушка.

Шофер развернул машину, поджидая, пока она не вспрыгнет на переднее сиденье, а потом направился к аэродрому за Стивом и Логаном.

Джастин почувствовала нечто вроде зависти к Анжелике из-за ее разгоревшихся глаз и нетерпеливого предвкушения радостной встречи, которую девушка ожидала с замиранием сердца. Джастин повернулась и направилась в прохладные комнаты. Отсюда не так далеко до аэродрома, они быстро погрузят багаж и вернутся. Джастин, лишенная уверенности Анжелики как в самой себе, так и в отношении к себе Логана, в душе желала растянуть минуты ожидания подольше. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя.

Она спустилась в длинный коридор, чувствуя, до чего ей сейчас не хватает Картера. Он связался с ней вчера по передатчику Мартина и рассказал, что репетиции идут совсем не так, как ему хотелось бы, слишком вяло, без споров и напряжения. Но звонит он отнюдь не из-за этой обычной суеты, а просто беспокоится за нее. Он позвонил, потому что хотел разузнать, как она справляется с ожиданием.

– Хочу, чтобы ты был здесь, – призналась она.

– Я знаю, что сейчас ты хочешь именно этого. Завтра, как только вы с Логаном опять привыкнете друг к другу, все станет совсем по-другому.

– Если только привыкнем, – прервала Джастин.

– Я в этом не сомневаюсь, – уверил ее Картер. – Вот увидишь, пройдет час, и все будет так, как прежде.

– До несчастья?

– Да, – согласился он. – Это я и хотел сказать. Несчастный случай изменил многое, Джастин, но все вернется на круги своя. Помни и жди.

Джастин до конца ему не поверила. Ее нервы так и не успокоились за прошлый вечер и сегодняшнее утро, когда она потратила уйму времени, раздумывая, что бы ей надеть. Она чувствовала себя неуверенной Кларой Джонсон в самом начале своего пути к вершинам славы. Внутренне она дрожала от страха перед встречей с Логаном так, как дрожала когда-то перед встречей со зрителями. После недель нерешительности все вдруг закрутилось вокруг Джастин. Она начала осознавать, что же в ее жизни на самом деле важно, и испугалась даже больше, чем раньше.

Наконец, после нелегкого утра, состоящего из двух долгих прогулок и перелистывания не менее дюжины журналов, в которых она не запомнила ни одной картинки и не прочла ни слова, Джастин вернулась в свою комнату с высоким потолком на втором этаже и вытряхнула всю одежду из гардероба. Почему-то все это время в глубине души она знала, что наденет ярко-желтый сарафан, купленный в тот раз, когда они швырялись деньгами на распродаже.

В простом ситцевом сарафане было очень прохладно. Она надевала его в тот вечер, когда впервые пела для Логана. Джастин гадала, помнит ли он об этом.

Она была уверена, что выглядит, как прежде, но, подойдя ближе к зеркалу, осознала, как много изменилось с того вечера, случившегося несколько месяцев назад.

Отеки вокруг глаз и рта спали, но ничего не осталось от чеканных черт лица. Шрамы еще заметны. Недавняя операция не смогла стереть последних следов несчастного случая. Впадина под челюстью сразу же бросалась в глаза.