– В чем? – спросил Фрэнк.

– Не знаю. Моя последняя поездка к ней… Что касается меня, то, кажется, это и в самом деле моя последняя поездка.

Фрэнк неодобрительно нахмурился:

– Что случилось?

– Да я и сам не в состоянии разобраться в случившемся. Все началось с проклятого молочного коктейля.

Фрэнк ухмыльнулся и покачал головой:

– Ну, рассказывай по порядку.

Событие, о котором упомянул Логан, уже десятки раз прокручивалось в его памяти с тех пор, как он в последний раз навещал Джастин. И самое печальное в том, что до вечера оно еще не раз всплывет в его памяти.

Все началось с какого-то его глупейшего заявления, по сути, ничего не значащих, но все-таки брошенных им слов, касающихся ее и их обоих. Как и во все его прошлые визиты после того злополучного дня, она болтала с ним ни о чем, как будто они опять стали совершенно чужими, словно нужно было выждать время, когда они снова смогут стать ближе. Понемногу они все-таки сближались, но Логан ничего для себя не требовал.

Он вылетел в Палм-Спрингс, где Джастин проходила реабилитацию, только чтобы быть с ней рядом. Вначале он неотлучно был с ней – в палате больницы, на первой операции, на Рождество и Новый год. Он летал с ней в Лос-Анджелес на консультацию к специалистам и потом снова ложился вместе с ней на операцию.

Недели незаметно слились в месяц, потом в другой, а он все метался между своей нью-йоркской конторой и квартирой, которую Джастин сняла в Палм-Спрингс. Но даже рядом с ним она все равно оставалась чужой и далекой. Логан знал, что ему бы надо радоваться, ведь он находился вместе с ней. Кроме медицинской сестры, совершенно постороннего человека, к которой Джастин и относилась как к чужой, он был единственным, кого она видела на протяжении этих двух месяцев, однако их близость была совсем не такой, какую Логан испытал раньше. Но и чужими их нельзя было назвать, поскольку он был с ней рядом – привилегия, которая была ниспослана только ему. Однако это оказалось не то же самое. Все это время он стойко терпел и многое позволял Джастин, снося все ее капризы. Вплоть до последнего уик-энда.

Джастин сидела у бассейна, когда пришел Логан. Он увидел ее сквозь стеклянные двери гостиной ее апартаментов. Из-за операций кожа Джастин стала очень чувствительна к солнцу, поэтому она была вынуждена носить старую соломенную шляпку, когда-то помогавшую ей прятаться от поклонников на Ла-Кинте. Стараясь понадежнее уберечься от солнечных лучей, она сидела под громадным зонтиком.

– Сколько она тут сидит? – спросил он у медсестры.

И услышал в ответ, что Джастин сидит на воздухе в шезлонге все утро, почти неподвижно, разве что иногда встает и ныряет в затененную часть бассейна. Логан взял коктейль, который сестра смешала для Джастин, и шагнул в распахнувшиеся перед ним двери.

На мгновение он замер на краю патио и окинул взглядом бассейн. Райский уголок. Яркое солнце сияло на небесно-голубом небе, легкий бриз постоянно охлаждал воздух. Зонтик, под которым устроилась Джастин, был расцвечен яркими красно-желтыми красками, а шезлонг, как и ее бикини, переливался оттенками ярко-голубого. Двумя месяцами ранее, до несчастья, Логан, вступив на такую роскошно украшенную сцену, оказался бы в объятиях Джастин. Каждый, кто, не зная их, сейчас наблюдал бы за ними со стороны, решил бы, что он так и сделает.

Но этого не произошло. Опыт прошлых недель удерживал его от излишнего проявления чувств. Когда он подошел к Джастин, она подняла на него глаза и, слабо улыбнувшись, произнесла:

– Привет, Логан!

Он поставил стакан перед ней на столик и погладил ее по руке – единственная вольность, которую он себе позволял.

– Это специальный молочный коктейль, который тебе только что смешала сестра. Она хочет, чтобы ты его попробовала.

– Иными словами, этого хочешь ты.

Логан подавил вздох и уселся рядом с ней в кресло.

– Мне кажется, ты очень похудела, Джастин. Я сейчас посмотрел на тебя издали и нахожу, что ты совсем не прибавила в весе с тех пор, как я был у тебя в прошлый раз, скорее ты выглядишь так, словно сбросила еще пару фунтов.

Он взял стакан и протянул его Джастин:

– Этот полезный напиток должен помочь тебе…

– Пожалуйста, Логан, – прервала Джастин, сделав вид, что не замечает протянутого стакана.

– Если ты сейчас…

– Нет! – отрезала она тоном не то чтобы недовольным, а, скорее, не терпящим возражений. – С моим весом все в порядке. Я ем и пью то, что захочу, а этот молочный коктейль мне даром не нужен. Она уже мучила меня им раньше, и если ты не знаешь, какая это гадость, можешь воспользоваться случаем и попробовать его сам.

Логан, и не думая отказываться, пригубил напиток. Придраться было не к чему.

– Послушай, что я тебе скажу, – начал он. – На шоссе есть магазинчик, о котором мне рассказывали, что там самые лучшие напитки, и они, вероятно, будут тебе не менее полезны, чем этот.

– Логан! – воскликнула Джастин, сдернув очки и взглянув ему прямо в глаза. – Довольно приставать со своими заботами! Мое лицо, может, и останется обезображенным, но я еще не инвалид. Если я захочу свежего коктейля, то съезжу в «Оазис» сама. А сейчас я вообще не хочу ни есть, ни пить. Так что спасибо, не надо!

Она снова надела очки, слегка надвинула на глаза шляпу и откинулась на спинку кресла. Сообразив, что Логан впервые видит ее лицо после того, как ей сняли повязку после последней операции, Джастин внезапно почувствовала себя раздетой догола.

Ей показалось, что Логан не отрывает глаз от ее отекшего лица и оставшегося на щеке шрама. Она инстинктивно заслонилась от него рукой, намереваясь спрятать от его глаз то, что, как она думала, очень ее уродует, и желала только одного: чтобы он поскорее ушел. Всю неделю она провела в обществе только сестры-сиделки и желала, чтобы и в будущем все оставили ее в покое. Джастин не хотелось разговаривать, а тем более думать, но присутствие Логана явно заставляло ее делать и то и другое. Он напоминал ей о прошлом и будил мысли о будущем, однако, как решила Джастин, прошлое для нее стало закрытой книгой, а будущего не существовало вообще.

Но она прекрасно сознавала, что совершенно не права в своем противодействии, особенно сейчас, когда Логан проделал долгий путь лишь затем, чтобы оказаться подле нее и постараться ей помочь.

– Прости, – мягко произнесла она. – Мне вовсе не хотелось быть такой вспыльчивой, Логан.

– Извинения принимаются.

Вообще-то он не так уж и сердился, скорее приветствовал такой поворот дела. Это все же лучше, чем молчание или вымученная вежливость, которых он хлебнул сполна за прошедшие два месяца.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Я подавлена, – призналась она, – и даже виню себя в том, что доставила тебе столько неприятностей.