– Наш директор давно и счастливо женат, имеет троих детей, но предпочел бы, чтобы вы кое-чего не знали.

– У него была связь с ученицей? – угадал Лукас.

– Ну да. Что-то вроде.

– О чем вы?

– Много лет назад у него был роман с ученицей, – сверкнув глазами, пояснила Джессика. – А потом он на ней женился.

– Миссис Морган училась в его школе? Неудивительно, что он отказывается вмешиваться, когда здесь происходит нечто подобное. Здесь все об этом знают. Откуда? Если все это случилось много лет назад…

– Сарафанное радио. – Мисс Пирс пожала плечами. – Слухи быстро разлетаются. Всегда найдется человек, работавший с тем, кто что-то знает.

– Видите ли, мне тоже не нравится, когда взрослые мужчины ухаживают за ученицами, а потом женятся на них. По крайней мере, они построили жизнь вместе. Но поведение, о котором я говорю, – дело другое.

– Вы о мистере Киче? – уточнила она. – Он хуже преступника. Много лет назад бросил жену и детей. Теперь ему под сорок, он облечен некоторой властью, что автоматически делает любые отношения подобного рода неравноправными и откровенно непристойными. Меня от него тошнит. Честно.

– Это еще и незаконно.

– Если можно доказать, что он стал встречаться с ними, когда они были ученицами, – да.

– Что вы знаете об Элис? – спросил Блэк. – Какие-то сплетни в учительской?

Джессика на минуту задумалась:

– Ничего особенного. У нее был парень. Когда она стала встречаться с одним из его друзей, случился скандал, но это было довольно давно.

– Когда на стене написали ее имя?

– Да, но с тех пор проблем не было.

– Никаких ссор, истерик или странного поведения Элис или кого-то из окружающих? – допытывался Блэк.

Она открыла рот для ответа, но сжала губы, нахмурилась и помолчала.

– Ну, было… возможно, это пустяки, – пробормотала она извиняющимся тоном.

– Возможно. Но возможно, и нет. Я бы предпочел это услышать.

– Ладно. Я как-то поймала ее на крыше.

– На школьной крыше?

Значит, Крис был не единственным, кто видел там Элис.

– Что она делала?

– Понятия не имею. Но это было странно. Я спросила, а она ответила, мол, ей нравится вид оттуда. Думаю, она просто болтала.

– Но вы не настаивали?

– В общем, нет. Не знаю, насколько вы привыкли иметь дело с подростками, но все они способны на самые разные выходки. Сомневаюсь, что она вообще знала, с чего это ей вдруг захотелось подняться на крышу. Я только посоветовала ей не быть идиоткой. Говорю же, скорее всего, это значения не имело.

Саймон Нэш явно был в шоке, узнав, что ведет беспечную беседу с детективом, но быстро пришел в себя и промямлил извинения. Они уселись на стулья, обычно занятые учениками.

– Насколько я поняла, вы преподаватель Элис Тил?

– Был, – поправил он. – Когда она брала уроки сценического мастерства.

– И она играла в спектаклях, которые ставили вы?

– Да.

– Именно поэтому она осталась допоздна в вечер исчезновения?

– Нет, она не занята в новой пьесе. Просто в пятницу по вечерам собирается клуб шестиклассников. Большинство дожидается именно этого. Очень неформальный клуб и гораздо дешевле паба. Это также… – Нэш осекся. – Я собирался сказать «безопасная среда», но сейчас это звучит смехотворно.

– Вы провели с ней какое-то время тем вечером?

– Она состоит в фотоклубе, который я веду.

– Значит, в тот вечер вы ее видели?

– В тот вечер собрания клуба не было, но я не возражаю, если дети хотят воспользоваться фотолабораторией, особенно шестиклассники, которым можно доверить оборудование и химикаты. Вряд ли они будут устраивать пожар. По крайней мере, мы на это надеемся.

– И за ними никто не присматривает?

– Если они не уберут за собой, то знают, что больше я их не пущу.

– Почему у вас вообще есть фотолаборатория? – спросила Бэт. – Разве она так необходима в цифровую эру?

– Мы начинали со старых отданных нам даром камер и не могли позволить себе цифровые. Мой отец был фотографом, и у меня была древняя зеркалка с одним объективом, в которую нужно заправлять пленку, так что я знал, как проявлять снимки, и мне позволили сделать фотолабораторию.

– Позволили? – уточнила Бэт.

– Директор позволил, – поправился Нэш.

– Удивительно, что у молодых людей хватает на это терпения, хотя камеры есть в их телефонах.

– Я тоже был удивлен, – согласился Нэш, – но им нравится. Видели бы вы, в какой раж они впадают, когда используют химикаты, чтобы проявить фото!

Бэт вспомнила слова Дэниела, что Элис любила всякие ретроштучки. Сейчас она начинала понимать, чем привлекают подростков фотолаборатории: здесь все можно делать своими руками.

– Вы помогали Элис в лаборатории в тот вечер?

– Да, немного. Она хотела проявить снимки похода в Крастер членов клуба любителей прогулок.

– Какие именно снимки?

– Деревьев. Полей. Реки. Несколько фото участников.

– Хорошие снимки?

– Очень. У нее наметанный глаз, а это редко встречается.

– Сколько вы пробыли с ней в лаборатории?

– Трудно сказать.

– Пожалуйста, попытайтесь вспомнить.

– Может, с полчаса. Почему вы спрашиваете?

– С вами был кто-то еще?

– В тот вечер? Нет.

– И она казалась вполне обычной?

– Я бы сказал, да.

– Она не сказала, куда и с кем пойдет потом? – не унималась Бэт.

– Нет, но я не вмешиваюсь в жизнь наших учеников, а они редко говорят о себе. Подростки очень скрытны.

– В таком случае о чем вы говорили?

– О фотографии, – удивился он, словно это было очевидным. – Она спрашивала о методах обрамления снимков и разнице между теле- и зум-объективами.

Бэт объяснение показалось слишком подробным, такие иногда слышишь от лжецов, и она решила проверить его знания:

– И какова же разница?

– Речь идет о фокусном расстоянии, которое изменяется на зуме и определяет угол зрения.

– Так вы все время говорили о фотографии?

– По-моему, был разговор о школьной пьесе и о том, как продвигается постановка.

– Но вы сказали, что она не была занята в спектакле?

– Элис все равно интересовалась. Она не стала играть. Но это был ее выбор. Не мой.