– Да, верно.

– Почему?

– У меня была связь с его женой, – опустив взгляд на стол, сказал Рэндалл. – Он рано вернулся домой. – Рэндалл облизнул губы и, подняв глаза, дернул плечами. – Я не хотел убивать его, но…

Детектив Сандерс продолжал смотреть на Рэндалла, бесстрастно наблюдая за ним, даже не мигая. Это странно действовало на нервы, потому что его лицо сохраняло мягкое, даже сочувствующее выражение, но за Рэндаллом следили глаза хищника, к тому же детектив часто подносил к губам старую, потрескавшуюся кружку, которая в эти моменты закрывала нижнюю часть его лица.

– Как это произошло? – спросил он.

Рэндалл откашлялся:

– Как я говорил, он рано вернулся домой. Пока мы… – Он смущенно отвел глаза, потом продолжил: – Я… гм… что-то услышал и пошел вниз и… – Он пожал плечами.

– И что дальше?

– Он со злостью набросился на меня, – ответил Рэндалл. – В смысле, понятно же было, зачем я там рано утром, верно?

– Угу. В какое время конкретно?

– Гм… Как я говорил, рано утром. Около пятнадцати минут восьмого.

– О’кей, – кивнул Сандерс. – Значит, он набросился на вас… Где это было? В коридоре у входной двери?

Рэндалл замялся, облизывая губы.

– Д-да, – наконец произнес он. – В коридоре.

– А как он попал в кабинет? – мягко спросил Сандерс.

– Я… гм… – Рэндалл судорожно сглотнул. – Я сказал: «Давайте поговорим». Знаете, я не хотел, чтобы Катрина услышала нас и разволновалась. И мы пошли в кабинет. Поговорить.

– Ладно, – сказал Сандерс, прихлебывая кофе. – А потом?

– А потом… мм… – промычал Рэндалл. Гладко не получалось. Что-то поистине устрашающее было в детективе Сандерсе и его застывшем «кожаном» лице, и Рэндалл покрылся испариной. – Он опять вышел из себя. И набросился на меня с кулаками.

Сандерс поднял обе брови:

– И что – вы схватили кочергу и стали отбиваться?

– Да. Да, так и было. Понимаете, он все пытался ударить меня, а я… не знаю, как это вышло… я просто отвел руку назад и нащупал рукоятку. И он снова ударил меня, и я как раз…

– Вы ударили его кочергой, – закончил за него Сандерс.

– Да. Да, верно, – энергично закивал Рэндалл.

– Ладно, – произнес Сандерс. – В этом есть смысл. Полагаю, это был несчастный случай. Возможно, даже самооборона. – Он вновь прихлебнул кофе и задумался. – За исключением одного. Сколько раз вы ударили его, Рэндалл?

– Сколько раз?..

– Угу, понимаете… Один хороший удар – и он падает замертво? Два удара – просто для гарантии? Или вошли во вкус и продолжали махать кочергой? – Не мигая, Сандерс выжидающе смотрел на Рэндалла.

Рэндалл с трудом сглотнул и промямлил:

– Я… не могу сказать в точности…

– Но больше одного раза? – спросил Сандерс.

– Да, я… я уверен: больше одного раза, – ответил Рэндалл, хотя в его голосе никакой уверенности не чувствовалось.

– Гм, гм… О’кей. Ну, это вполне логично. – Сандерс с шумом прихлебнул из кружки и со стуком поставил ее на стол. Напуганный громким звуком, Рэндалл подскочил. – За исключением одного, – сказал Сандерс по-прежнему спокойно, несмотря на то что грохнул о стол кружку. – Сколько бы раз вы ни ударили мистера Хобсона… кочергой… никаких следов не осталось. – Он медленно покачал головой. – Ни синяков, ни сломанных костей, ничего.

– Этого… этого не может быть.

– Может, – возразил Сандерс. – Потому что мистер Хобсон был убит не кочергой. В его кабинете нет кочерги. Потому что там нет камина. – Сандерс улыбнулся, но улыбка не была ни радостной, ни обнадеживающей. – Его зарезали, Рэндалл. Ножом для писем.

Рот Рэндалла несколько раз открылся, словно он пытался что-то сказать. Но не раздалось ни звука.

– Вот мои соображения. – Сандерс взял со стола кофейную кружку, заглянул в нее, а потом вновь поставил. – Полагаю, вы действительно спали с миссис Хобсон. Проверим, есть ли на простынях миссис Хобсон ваша ДНК, и узнаем в точности. Но я полагаю, это были вы. В эту часть я верю. И в какое-то время тем утром вы ушли… Послушайте, это было до или после появления мистера Хобсона?

Рэндалл лишь в оцепенении покачал головой. Выждав минуту, Сандерс пожал плечами:

– Мы это выясним. Полагаю, до его появления, если только вам не известен код охранной системы? – (Рэндалл тупо покачал головой.) – Угу. Думаю, нет, но мы выясним. Как бы то ни было, отправляйтесь к себе домой. И включите телевизор – увидите это по всем новостным каналам. Ваша подружка убила своего мужа.

– Это не… Катрина ни за что не…

– И даже хуже – она убила его из-за вас! – громко произнес Сандерс, тыча в него пальцем, и Рэндалл вздрогнул. – Итак, у нас чувство вины и, возможно, настоящая любовь? – Он поднял бровь, но Рэндалл ничего не сказал. – Или, быть может, вам хочется поближе подобраться ко всем этим деньгам. Вполне возможно. Но полагаю, чувство здесь тоже присутствует, а? – Он пожал плечами. – Вот вы и решили: «Пойду-ка я признаюсь, меня на время задержат. И может, это спасет мою даму сердца от тюрьмы». Я прав?

Сандерс ждал ответа Рэндалла с тем же выражением кроткого терпения, пока Рэндалл не вынужден был что-то сказать.

– Не может быть… Вероятно, это ошибка. Катрина никогда… ни за что не сделала бы ничего подобного.

– Мы имеем веские улики, – сказал Сандерс. – Доказательства того, что она это совершила.

– Улики? – переспросил Рэндалл.

– Отпечатки пальцев и так далее. Знаете, Рэндалл, все это кажется весьма убедительным. Действительно похоже на то, что ваша подружка это сделала. – Рэндалл молчал, и Сандерс через минуту заговорил вновь: – Может быть, найдутся какие-то слабые места? И у вас есть о чем нам рассказать?

Катрине хотелось завопить. Точнее говоря, ей все еще хотелось завопить – с того самого момента, как эти два детектива с их комедийным шоу Фрика и Фрака обвинили ее в убийстве Майкла.

Даже когда наконец приехал ее адвокат Тайлер Глэдстон и освободил Катрину под залог, она по-прежнему боролась с желанием – нет, с потребностью – широко открыть рот и испустить чистый громкий вопль сродни сирене воздушной тревоги. Разумеется, это выглядело бы странно, и она все-таки подавила в себе это желание.

Но теперь, осознав, что даже Тайлер – ее адвокат! – считает, что это сделала она, Катрина подумала, что проигрывает битву. О-о, естественно, он весьма осторожно выбирал слова, но она поняла смысл его слов, к примеру такой фразы: «Возможно, будет трудно заставить присяжных поверить в твою версию случившегося».

– Мою версию?! Тайлер, какого черта это значит?!