сопротивление врага, темп продвижения заметно увеличился: было пройдено 15 километров, занято 19 населенных пунктов.

Конечно, мы, политработники, позаботились, чтобы к исходу дня все в корпусе знали, какой урон нанесен гитлеровцам в этих боях. В листовках, передаваемых по рукам, сообщалось, что уничтожено 20 танков и 25 САУ, сожжено и захвачено много другой техники.

К вечеру мы были неподалеку от Цеханува, в районе которого противник собрал значительные силы. Оборону здесь держали остатки основательно потрепанных нами пехотной и танковой дивизий, бригада штурмовых орудий. Туда же гитлеровцы направили не бывшее еще в боях подкрепление с Западного фронта.

Вечером перед решающим штурмом генерал Попов познакомил командиров с планом предстоящих действий. Было решено обходить город с запада. Поутру бой разгорелся и перед самым городом – так отвлекалось внимание и силы врага от направления главного удара. Замысел удался. В полдень с юго-западной стороны в Цеханув ворвались наши танки и самоходные орудия.

Танкисты подразделений гвардии майора Лизунова, гвардии капитанов Кардашова и Балашова, хорошо изучившие по плану маршрут, уверенно вели машины на повышенных скоростях. Вскоре гвардейцы вышли к железнодорожной станции, где разгружался только что подошедший эшелон – два десятка танков. Судя по показаниям приборов, эти машины только что поступили с заводов. Увидев тридцатьчетверки, гитлеровцы ударились в панику: одни пытались бежать, другие подняли руки. Также, на станции, были взяты четыре «Фердинанда».

Город пал – наступление продолжалось. Время уже близилось к вечеру, мы шли вперед, и тут вдруг в наушниках раздался звонкий девичий голос:

– Слушайте! Слушайте! Верховный главнокомандующий товарищ Сталин объявил нам благодарность! Товарищи гвардейцы! Крепче бейте фашистов, заслужим новую похвалу вождя!

Нужно было видеть радостные лица членов экипажа нашего танка! Я поздравил бойцов и мысленно поблагодарил радистку Паравойкину, одного из многочисленных агитаторов, которая передала находящимся в бою экипажам это известие.

Уже потом я сам прочитал текст полученной радиограммы – приказ Верховного:

«Войска 2-го Белорусского фронта, перейдя в наступление 14 января на двух плацдармах на западном берегу реки Нарев, севернее Варшавы, при поддержке массированных ударов артиллерии, прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника.

За четыре дня боев, преодолевая упорное сопротивление немцев, войска фронта, наступавшие на двух плацдармах, соединились и продвинулись вперед до 40 километров, расширив прорыв до 100 километров по фронту…»

В приказе был помещен большой список военачальников, командиров частей и соединений, участвовавших в прорыве обороны врага. Приказ завершался сообщением о том, что сегодня, 17 января, в 21 час, Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 2-го Белорусского фронта двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий… В тот же день, двумя часами раньше, столица салютовала героизму наших соседей – войскам маршала Жукова, овладевшим Варшавой. Радости не было предела. Приказ Сталина, сознание того, что сейчас над Москвой гремят орудийные залпы в нашу честь, известие о взятии Варшавы – все это имело громадное моральное значение, звало на новые подвиги.

Всего в ходе Восточнопрусской операции Родина еще трижды салютовала танкистам генерала Попова. Довести приказы Верховного до каждого воина, сразу же сообщить о них считалось самой важной и почетной задачей наших надежных помощников – агитаторов. По рации, в листовках-молниях, в коротких личных беседах сообщали они о высокой оценке наших успехов. Эффективность их оперативной работы переоценить невозможно. Агитаторы всегда находились в гуще боя. В напряженных, немыслимых порой условиях они успевали выпустить листовку, передать ее по цепочке. Ни один подвиг, ни один героический поступок не оставался незамеченным.

Помнится, в бою, когда танк «проутюжил» немецкий опорный пункт, невесть откуда взявшийся фриц с фаустпатроном попытался выстрелить ему вслед. Но гвардии старшина Мавлютов, из танкового десанта, сразил врага из автомата. Тридцатьчетверка шла вперед, и этого, быть может, никто бы и не заметил, если бы не гвардии старшина Пинчук. Как только выдалась свободная минута, он написал листок-«молнию», где после короткого рассказа следовал призыв: «Действуй смело и решительно, как старшина Мавлютов!» Через час о том знало все подразделение.

Гвардии старшина Пинчук был у нас одним из лучших агитаторов.

Н.А. Колосов. 1956 г.

На параде в Куйбышеве. Начальник Политуправления Приволжского военного округа. 1955 г.

Член Военного Совета 3-й гвардейской танковой армии. Группа Советских войск в Германии. 1951 г.

На параде в Днепропетровске. 1957 г.

Член Военного Совета Гвардейского танкового объединения. Днепропетровск. 1957 г.

На стройке здания музея

Новое назначение – директор музея-панорамы «Бородинская битва»

Установка орудий 1812 г.

Коллектив сотрудников перед открытием музея. 1962 г.

Визит почетных гостей маршалов К.Е. Ворошилова и С.М. Буденного. 1962 г.

Экскурсия для маршала Г.К. Жукова с женой и дочерью

Гость музея – Рауль Кастро, младший брат и соратник лидера Кубы Фиделя Кастро. 1962 г.

Посещение музея премьер-министром Финляндии Ахти Карьялайненом в сопровождении министра культуры Е.А. Фурцевой. 1962 г.

Маршал Гречко. 1963 г.

Иоганнес Дикман, председатель Народной палаты ГДР. 1962 г.

Правительственная делегация Болгарии. 1963 г.

500-тысячный посетитель музея-панорамы. 1963 г.

Обсуждение рабочих моментов с министром культуры Е.А. Фурцевой

Визит Вальтера Ульбрихта, Первого секретаря ЦК Социалистической единой партии Германии, Председателя Государственного совета ГДР. 1964 г.

С потомками героев войны 1812 г. Праправнучка М.И. Кутузова Наталия Михайловна Хитрово

Гость музея – Долорес Ибаррури, видный деятель Коммунистической партии Испании. 1965 г.

Директор и сотрудники музея

Режиссер Сергей Бондарчук – гость музея

На боевом посту в рабочем кабинете

Сыновья Артур и Александр, супруга Евгения с дочерью Наташей. 1959 г.

Николай Андреевич с супругой. 1985 г.