— Идемте. — Фредерик приглашающе взмахнул рукой, предлагая следовать за ним.

Я кинула последний злой взгляд на Рауля, который не переставал улыбаться. И прошествовала к выходу с гордо поднятой головой.

Идти пришлось достаточно далеко. Фредерик вывел меня запутанными переходами к спиральной лестнице, которая покатыми каменными ступенями спускалась куда-то очень и очень глубоко. Вспомнилось кафе, в котором он угощал меня терстонским чаем. Помнится, тогда мне тоже пришлось вцепиться в перила, лишь бы не навернуться случайно, зацепившись каблуком о какую-нибудь выбоинку.

Но, безусловно, этот спуск не шел ни в какое сравнение с тем. Он был гораздо опаснее и длиннее.

Среди низких сводов царила влажная духота. Окон здесь не было, лишь на стенах чадили иллюзорные факелы, выполненные под старину. Они плевались оранжевыми искрами, как настоящие. И чем дольше мы спускались, тем страшнее становилось.

Так и казалось, будто я угодила в древние века. Реальный цивилизованный мир остался где-то далеко позади. И сейчас меня кинут в какой-нибудь каменный мешок с кучкой гнилой соломы на полу. Или, что еще хуже, прикуют кандалами и уйдут.

— Из меня получится очень зловредное привидение, — негромко проговорила я и посмотрела на сосредоточенного Фредерика, который шел рядом, но не подавал мне руки.

— Привидение? — Он удивленно кашлянул. — Неужели вы в ближайшее время планируете переселение в загробный мир?

— А как вы думаете? — Я горько усмехнулась. — С такой жизнью, как у меня, нельзя быть уверенной в завтрашнем дне.

Фредерик спустился еще на пару ступенек. Вдруг остановился и обернулся.

— Оливия, — сухо и строго сказал он, — мне самому очень неприятно все происходящее. Но я знаю его величество уже много лет. Да, не всегда его поступки можно понять сразу. Порой выглядит так, будто он поступает как сумасшедший. Но в итоге все всегда выходит так, как ему надо.

— Вот именно, — с нажимом проговорила я. — Как ему надо. И при этом он совершенно не думает о чувствах окружающих.

Фредерик лишь всплеснул руками, словно говоря — ну уж такой он.

— Знаете, Оливия, мне кажется, что в этой ситуации его величество как раз думает именно о вас. — Он внезапно понизил голос, как будто кто-то на этой лестнице мог подслушать.

— Да что вы говорите! — ядовито протянула я. — Что-то не верится.

— А вы поразмышляйте на досуге, — посоветовал Фредерик. — Полагаю, свободного времени у вас будет в достатке. И поймете, что в камеру Рауль отправил вас потому, что хотел защитить.

Я заинтересованно ожидала продолжения, но его не последовало. Фредерик еще пару секунд внимательно смотрел на меня, будто желая убедиться, что я приняла во внимание его слова. И вновь начал спускаться.

Наконец мы остановились перед низкой металлической дверцей. Фредерик почему-то одернул полы камзола, провел рукой по волосам, проверяя, не растрепались ли они, поправил воротник рубашки.

Я наблюдала за ним с недоумением. Перед кем он так прихорашивается, хотелось бы знать?

Напоследок смахнул с плеча несуществующую пылинку и постучал.

Фредерик лишь слегка дотронулся до двери, но неприятный лязгающий звук ударил по ушам, заставив меня невольно отшатнуться. Впрочем, и сам Фредерик страдальчески скривился.

Почти сразу дверь распахнулась, и на пороге появилась…

Забавно, после всех приготовлений Фредерика я ожидала увидеть какую-нибудь ослепительную красавицу. Правда, непонятно, что она забыла бы в этом подвале, но мало ли. Однако нам открыла маленького роста и очень полная женщина, своей комплекцией более напоминающая колобок.

А еще у нее росли усы! Да-да, самые настоящие жесткие черные усы.

Однако даже не эта деталь оказалась самой потрясающей в ее лице. По сути, все ее лицо было настоящим произведением искусства. Правда, со знаком минус.

Маленькие подслеповатые глазки прятались под густыми кустистыми бровями, намертво сросшимися на переносице. На кончике носа красовалась огромная бородавка, из которой торчали длинные темные волоски. Рот почему-то перекосило на одну сторону, из-за чего казалось, будто незнакомка постоянно ухмыляется.

Брр, да и только! Именно так изображали злых ведьм в моих детских сказках. Не удивлюсь, если характер у нее окажется под стать внешности — сварливый, пакостливый и очень злобный. Потому как во дворце, по всей видимости, иные и не выживают.

— Фредерик!

От неожиданности я отпрянула еще сильнее и едва не споткнулась о ступеньку. Потому что голос этой незнакомки больше напоминал… Ой, я даже не знаю, с чем сравнить. Представьте себе вопль разъяренного дракона, которому отдавили хвост. Умножьте его в десять… а лучше во все сто раз. И получите что-то похожее.

— Фредерик! — повторила женщина и внезапно сграбастала его в охапку.

Поскольку она была значительно ниже ростом, то лицо ее оказалось аккурат на уровне пояса Фредерика. Если честно, выглядело это… э-э… немного двусмысленно. Но женщина, ни капли не смущаясь, вдруг приподняла главу личной службы безопасности его величества и закружила в воздухе.

— Эльза, хватит! — взмолился несчастный, в мгновение ока залившись краской смущения. — Ну пожалуйста! Я не один!

— Стервец! — гаркнула женщина, продолжая прижимать его к себе. — Мелкий пакостник! Подлюга! Когда в последний раз ко мне в гости приходил? Забыл совсем бедную несчастную Эльзу.

После чего добавила несколько ну совершенно непечатных выражений.

Я едва не рассмеялась в полный голос. Ничего себе, как она его кроет! Прям хоть блокнот доставай и записывай выражения на ходу. Авось пригодятся.

— Эльза, перестань! — в очередной раз взвыл Фредерик, и я услышала, как его ребра ощутимо хрустнули в поистине медвежьей хватке. — Ты мне сейчас все кости переломаешь!

Эльза в последний раз потрясла Фредерика в воздухе. И осторожно опустила на пол.

Тот моментально согнулся и со стоном начал ощупывать свои бока, видимо изрядно пострадавшие после столь горячего приветствия.

— Ну и с чем ты пожаловал? — спросила Эльза, без малейшего сочувствия наблюдая за его болезненным кряхтением. Кинула на меня взгляд исподлобья и исправилась: — Точнее сказать — с кем? — После чего добавила совсем уж немиролюбиво: — Ишь, лыбится как. Так и тянет зубы пересчитать.

Улыбка мгновенно исчезла с моих губ, и я широко распахнула глаза.

Воображение тут же нарисовало картину скорой и жестокой расправы. Король, конечно, соловьем пел, убеждая, что мне нечего опасаться. Но ему соврать — раз плюнуть. Поди, все-таки в пыточную меня отправил. Просто так, из природной вредности.

— Не пугай девочку, — попросил Фредерик. — Она славная. Ей и без того сильно досталось в последнее время.