Третий был чуть получше, и даже пребывал в сознании. Приоров пытался с ним разговаривать, подбадривая его, но тот лишь с болью в глазах смотрел на него, и лишь губы все время шевелились, однако разобрать что-либо было крайне трудно. Медик склонился к самым губам раненого и с трудом разобрал:

– Спасите, доктор. Только спасите…

Приоров с напускной бодростью заверил:

– Держись, браток! Спасем, подлатаем, будешь снова как огурчик!

Но лежащий вновь что-то шептал. Наконец, Николай Николаевич разобрал:

– Спасите руку, доктор. Не могу я без руки…

Да, с рукой у него было совсем плохо. Перелом предплечья был очень скверным. Как бы не началась гангрена. В такой ситуации была показана безусловная ампутация, но нечего было и говорить об ампутации в условиях башни. Пациент просто изойдет кровью, если до этого не умрет от болевого шока, невзирая на любой морфий. Да и чем он будет ампутировать-то?

Остальные трое раненых чувствовали себя вполне сносно. Насколько это возможно с переломами и ушибами внутренних органов. Но по ним Приоров давал вполне благоприятный прогноз. При условии, разумеется, если их вовремя спасут с башни. Потому как, если спасательная экспедиция затянется дня на три, то…

В палатку засунул голову их радист подпоручик Термен.

– Николай Николаевич, передали, что снежный фронт весьма широк, и чтобы мы готовились к тому, что завтра спасательной операции может и не быть. Так что придется экономить уголь, еду и воду.

Приоров мрачно кивнул:

– Плохо дело, Лев Сергеевич. Очень плохо.

* * *

Телеграфная переписка между императрицей МАРИЕЙ и генералом Артемьевым. 5 октября 1918 года

ОСТРОВ ХРИСТА. У АППАРАТА ИМПЕРАТРИЦА.

МОСКВА. КРЕМЛЬ. ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЮ, ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО! У АППАРАТА ГЕНЕРАЛ АРТЕМЬЕВ.

ЗДРАВСТВУЙТЕ, ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. ЕСТЬ ЛИ ИЗМЕНЕНИЯ В СОСТОЯНИИ ГОСУДАРЯ? МАРИЯ.

К СОЖАЛЕНИЮ, УЛУЧШЕНИЙ НЕТ. СОЗВАН КОНСИЛИУМ ЛУЧШИХ ДОКТОРОВ. АРТЕМЬЕВ.

УСПЕЛ ЛИ ГОСУДАРЬ ПОДПИСАТЬ МАНИФЕСТ «ШТОРМА»? МАРИЯ.

ТАКИХ СВЕДЕНИЙ У МЕНЯ ПОКА НЕТ. БЛОК С ГОСУДАРЕМ ИЗОЛИРОВАН. ВСЕ БУМАГИ ОТТУДА ИДУТ С ЗАДЕРЖКОЙ ИЗ-ЗА МЕР КАРАНТИНА. АРТЕМЬЕВ.

ГДЕ КУТЕПОВ? МАРИЯ.

ГЕНЕРАЛ КУТЕПОВ, С СИМПТОМАМИ «АМЕРИКАНКИ», ГОСПИТАЛИЗИРОВАН И НАХОДИТСЯ В ИЗОЛЯЦИИ. ВСЕ КОНТАКТИРОВАВШИЕ С ГОСУДАРЕМ В ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ТАКЖЕ ИЗОЛИРУЮТСЯ НА КАРАНТИН. ОБЯЗАННОСТИ ЗАБОЛЕВШИХ, СОГЛАСНО ПРОТОКОЛУ «АЛТАЙ», НАЧИНАЮТ ИСПОЛНЯТЬ «ЧИСТЫЕ ДУБЛЕРЫ». АРТЕМЬЕВ.

СРОЧНО ВЫЯСНИТЕ, ПОДПИСАЛ ЛИ ГОСУДАРЬ МАНИФЕСТ. МАРИЯ.

СЛУШАЮСЬ, ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО! АРТЕМЬЕВ.

* * *

Империя Единства. Ромея. Мраморное Море. Остров Авлония. Высочайше пожалованное имение графа Емца-Авлонского. 5 октября 1918 года

Романтический ужин при свечах был самым решительным образом испорчен посыпавшимися сообщениями и телеграммами. Шокирующее известие о болезни государя запустило в действие целый список событий, ждавших своего часа под грифом секретности в рамках разного рода протоколов.

– Неужели целый эсминец?

Емец кивнул.

– Да, Натали. Эсминец «Гневный». Лететь самолетом ночью опасно, а эсминец быстрее нашей яхты. Через четверть часа мы должны быть на причале. Завезем тебя к государыне, а меня ждут дела в Константинополе. Так что вот такая у нас с тобой романтическая программа на сегодняшнюю ночь. Медовый месяц, похоже, заканчивается.

Натали окинула взглядом оставленный стол с все еще горящими свечами и вздохнула:

– Ну, делать нечего, Анатолий. Зато мы точно «чистые» и меня допустят на Остров без карантина. Собираемся.

Тот кивнул.

– Да, собираемся. Только отдам последние распоряжения.

И через минуту в эфир ушло:

2385.4230.1.2.1.

И шестеренки операций «Белый тигр» и «Колокол» закрутились…

* * *

Империя Единства. Ромея. Остров Христа. Усадьба «Орлиное гнездо» (Убежище Судного дня). 5 октября 1918 года

Маша нахмурилась. Все пошло не так. Без Манифеста Миши ситуация могла осложниться самым непредсказуемым образом.

Впрочем, у нее в тайнике на Острове был заблаговременно подписанный Мишей экземпляр Манифеста, но этот был резервный вариант, поскольку даты на документе не было, а проставлять дату своей рукой – это поставить под сомнение сам Манифест.

Так что, если Миша не подписал Манифест о временной передаче власти ей, то дальше могло быть широкое многообразие вариантов.

Вариант первый – признание императора временно недееспособным. Но там все не так просто, поскольку Миша обеспокоился тем, чтобы царя нельзя было отстранить от власти просто одним росчерком пера. Во-первых, нужно было заключение авторитетной медицинской комиссии, половина состава которой состояла из лейб-медиков императора, а вторая из светил медицины в той или иной сфере. И хотя сейчас в Кремле у палаты царя собрались различные профессора, но нужна была комиссия именно требуемого состава, что само по себе могло быть нетривиальной задачей. Во-вторых, на основании медицинского освидетельствования решение должна была принять так называемая «Коллегия семи» во главе с самой Машей. Причем Маша могла наложить вето на любое решение Коллегии, но принять решение о признании императора недееспособным она могла, лишь опираясь на мнение не менее чем половины состава Коллегии. То есть трех человек из шести. Если ей удастся добиться этого решения, то она законно временно принимает всю полноту власти в Империи. Если же она начнет действовать без этого решения Коллегии, то это может быть расценено как попытка узурпации власти. А в условиях существования Николая и его «Наследников Престола Всероссийского», это могло повлечь за собой совершенно опасные последствия.

Вариант второй – согласиться на фактическую ограниченность своей власти в Империи, отдав все на откуп местных князьков и министров с генералами. В этих условиях даже лояльность Ольги Александровны нельзя полностью гарантировать, что уж говорить о тех сановниках, которые сидят по своим кабинетам в Москве, за две тысячи километров от нее. Этот вариант исключать не следовало по очень простой причине – «американка» достаточно скоротечна, если не убьет свою жертву в первые несколько дней, то у больного есть реальный шанс на выздоровление. И пусть император будет еще не одну неделю слаб, но уже мало кто рискнет подвергать сомнению его власть. И, главное, ее власть, как кесариссы. Ведь придя в себя, император подпишет Манифест.

Вариант третий. Как ни страшно это звучит, но дождаться смерти императора. Тогда трон переходит к Александру Четвертому, а Маша становится Вдовствующей Императрицей-Кесариссой, то есть регентом при малолетнем Императоре-Августе. Но и в этом случае ей понадобится Совет Правителя, состав которого утвержден Мишей. И чтобы произвести там перестановки, ей потребуется немало времени.