лейтенант. Это мое личное дело. Несколько минут назад я убил очередного нового эмира банды, Умармагомеда, человека, который когда-то меня спас. Мои действия – расплата за это. Я сам выбрал.

Первым к командиру шагнул старший лейтенант Корытин, который понял, что Виктор Алексеевич не желает раскрывать все свои планы перед Пустоваловым. Он пожал руку капитана достаточно буднично, хотя, возможно, и с излишней силой.

Собакин в ответ вытащил из большого нагрудного кармана свой планшетник и передал его командиру первого взвода.

Потом он поправил перед ртом микрофон и сказал:

– Внимание всей роте! Я оставляю вместо себя старшего лейтенанта Корытина. Все его приказы требую выполнять как мои. – После этого капитан выключил микрофон, снял с груди КРУС, отсоединил его штекер от аккумулятора и тоже передал Корытину. – Возьми. Все одно бандиты с меня снимут, уже с мертвого. А им это ни к чему. Выходите вместе с бойцами на новую позицию. А я пока собственной маскировкой займусь. Приступайте. Не теряйте время.

Чувствуя, что глаза становятся тяжелыми и не желая показывать перед офицерами умиление от собственного поступка, новоиспеченный капитан первым выбрался из своего окопа и, не демонстрируя себя противнику, перебрался в тот, где раньше располагался гранатометчик младший сержант Золотухин. Окоп этот он запомнил давно и нашел его без труда. Тело младшего сержанта скрючилось на дне, головой к лазу, которым капитан и воспользовался. Лицо парня было обильно полито кровью. КРУС и приемоиндикатор с тела были сняты, как и пояс с аккумуляторами. Все как положено.

– Извини, Золотухин, сослужи мне последнюю службу, – обратился Собакин к телу и снял с бойца шлем. Крови в нем оказалось мало. Тогда Виктор Алексеевич посмотрел на приближающихся бандитов, прикинул время, рывком разорвал липучки у себя на бронежилете, освободил левое плечо, достал нож и сам себе нанес глубокую резаную рану. Сознание он не потерял, только поморщился от боли, хотя она не шла ни в какое сравнение с той мучительной, которая преследовала его все последнее время.

Крови было достаточно. Капитан подставил под струйку свой шлем и застегнул бронежилет, скрывая резаную рану. После этого он водрузил шлем на голову. Кровь сразу пролилась на лицо, защипала глаза, слепила веки и стянула кожу на лбу и вокруг носа. Но Собакину уже, кажется, и не было необходимости к чему-то присматриваться. Осталось только терпеть. Он хорошо умел это делать. Научился за годы службы в спецназе военной разведки.

Бандиты, не все конечно, но их передовая линия, оказались уже поблизости. Виктор Алексеевич хорошо помнил, что носилки с сейфом несли бойцы средней волны. Значит, передовую группу следует пропустить себе за спину. Рассчитывай он выжить в этих условиях, то посчитал бы это излишне опасным. Но Собакин не думал об этом. Он только поставил себе цель. Она должна была вскоре приблизиться к нему.

Гранатомет в разобранном варианте лежал в специальном рюкзаке прямо под капитаном. Собранный, он обязательно за счет своей длины – около ста восьмидесяти сантиметров – привлек бы к себе внимание бандитов, которые обязательно будут осматривать окопы. Там же лежала и единственная кумулятивная граната, оставшаяся в распоряжении командира роты. Значит, стрелять следует только наверняка.

В одном из соседних окопов разговаривали двое боевиков. Значит, они проводят осмотр. Это правильно. Оставлять у себя в тылу неизвестно что и кого нельзя, если не хочешь получить удар в спину. Вскоре разговор переместился ближе. Бандиты перешли в следующий окоп. Сейчас, судя по звукам, они пожалуют и сюда, в гости к командиру роты.

Опасаясь за гранатомет «Вампир» – как бы бандиты им не соблазнились – Виктор Алексеевич придумал хитрость. Он вытащил из подсумка в разгрузке гранату «Ф‑1», сорвал кольцо, но отжимной рычаг зажал в ладони так прочно, что пальцы начало сводить. Руку с гранатой отбросил в сторону, чтобы ее было сразу заметно. Это отпугнет бандитов, заставит их побыстрее покинуть окоп.

Сам Собакин поплотнее улегся на рюкзак с гранатометом, хотя какая-то выступающая часть при этом сильно давила под ребро рядом с позвоночником, чуть выше почек. Пришлось терпеть и это. Но оставалось недолго. Это утешало капитана и придавало ему сил.

Голоса приблизились. Мужчины разговаривали по-русски. Так обычно бывает, когда два представителя разных народов Северного Кавказа не знают родной язык друг друга.

Собакин лежал с закрытыми глазами, поэтому мог только прислушиваться, ничего не видя. Однако даже его залитые кровью и потому склеившиеся веки ощутили свет фонарика, направленного ему в лицо. Вообще-то на перевале было уже полностью светло. Сумрак создавался низкими тяжелыми тучами. Стены окопа усугубляли его.

– Этот, кажется, тоже готов, – сказал низкий голос.

– Мертвяк, – заявил второй, такой же низкий, но слегка насмешливый, если не определить его как высокомерный, что вообще свойственно голосам представителей кавказских народностей. – Да еще офицер. А что там за рюкзак под ним? Посмотри-ка. Может, что пожрать будет.

– Сам посмотри! Только подожди, когда я подальше отойду. Видишь, граната у него в руке без кольца. Только приподними его, она и вылетит. Хрен с ним, с рюкзаком. Кому суждено взорваться, тот так и погибнет. Пойдем дальше.

– Пойдем, – торопливо согласился второй голос уже без высокомерия.

Гранату этот тип, должно быть, только что увидел и испугался. В тесном пространстве окопа от ее взрыва спастись невозможно.

Бандиты удалились. Собакин слышал, как они переговаривались сначала в соседнем окопе, а потом и дальше двинулись. Он с большим трудом открыл глаза. Веки сильно слиплись, но полностью застыть кровь еще не успела. Чтобы лучше видеть, Виктор Алексеевич снял с ремня флягу вместе с чехлом и полил себе на лицо. Глаза промыть удалось, хотя делать это одной рукой было неудобно, а вторая была по-прежнему занята гранатой. Флягу, теперь уже ему не нужную, Собакин отбросил в сторону.

Он достал нож, прорезал манжет кителя и оторвал от рукава тонкую полоску ткани. Ею капитан и обмотал прижимной рычаг гранаты, не позволяя ему высвободиться. Сперва он закончил эту работу и тогда только позволил себе осторожно высунуться над бруствером и осмотреться.

Первая волна бандитов почти полностью прошла за его спину. Боевики хотели, видимо, догнать и с ходу атаковать два взвода спецназа военной разведки, которые спускались с перевала. Бандитов было немало, и они желали почувствовать свою силу. Отступление спецназа позволило им ощутить ее.

Вторая волна приблизилась вплотную к недавней позиции военных разведчиков. Даже носилки были уже неподалеку, хотя стрелять по сейфу из малознакомого и непривычного оружия было еще сложно. Слишком велик был риск промаха. Ведь в распоряжении Собакина был всего один кумулятивный