— В этом ешть шмышл, — кивнул Джо. — Ешли бы у Шэма отраштал хотя бы один волош каждый раж, когда его что-то тревожит, то он был бы похож на дикобража.

— Устами младенца… и бесхвостой обезьяны глаголет… — сказал Клеменс. — Что ж, если все пойдет хорошо, а пока что нам в этом отношении не очень-то везло, то мы начнем клепать металлические листы обшивки корпуса через тридцать дней. Это будет самый счастливый день в моей жизни, кроме, конечно, того дня, когда мы спустим корабль на воду. Я буду даже счастливее, чем в то день, когда Ливи приняла мое…

Он мог бы и раньше прекратить свое словоизлияние, но ему хотелось хоть немного досадить Сирано. Француз, однако, не обратил на это никакого внимания. И почему он должен был обращать внимание на болтовню Сэма? Ведь Ливи принадлежала сейчас только ему. И говорила ему «да» всякий раз…

— Что касается меня, то вся эта затея не вызывает у меня особенного восторга, — сказал де Бержерак. — Ибо я мирный человек. Мне хотелось бы иметь достаточно досуга, чтобы предаваться радостям жизни, покончить со всеми войнами, но если без кровопролития все-таки не обойтись, то пусть оно будет между джентльменами, которые хорошо владеют шпагой. Однако мы не можем без помех соорудить корабль, потому что те, у кого нет железа, жаждут его и не остановятся ни перед чем, пока не получат его. Поэтому я считаю, что Джон Безземельный в одном все-таки прав. Вероятно, нам следует провести тотальную войну, как только у нас будет достаточно оружия. Тогда мы смогли бы очистить берега Реки от любых потенциальных очагов сопротивления на 30 миль с каждой стороны от Пароландо. И тогда у нас будет неограниченный доступ к древесине, бокситам, платине…

— Но если сделать так, — тут же перебил его Сэм, — если убить всех жителей, то на следующий день ваши страны опять будут заполнены людьми. Вы же знаете, как действует механизм Воскрешения. Посмотрите только, как быстро была заселена эта местность после того, как метеорит убил здесь всех прежних жителей.

Сирано поднял длинный и грязный палец. Сэм понял, что Ливи постепенно проигрывает битву за чистоту.

— Но эти люди будут неорганизованы, — произнес он. — А мы — тут как тут, организуем их, примем их гражданами расширившего свои владения государства Пароландо. Мы даже можем допустить их к жеребьевке при наборе в команду. Если смотреть с перспективой, то было бы лучше приостановить сейчас сооружение корабля и сделать так, как я предлагаю.

«И я пошлю тебя в первых рядах», — подумал Сэм.

— А я думаю иначе, — покачал головой Клеменс. — С одной стороны, наши граждане будут драться как дьяволы, чтобы защитить себя, поскольку все они связывают свои надежды с кораблем. Но с другой стороны, они вряд ли будут в восторге от завоевательной войны, особенно, когда поймут, что участие новых жителей в жеребьевке существенно уменьшит их собственные шансы. Кроме того, это несправедливо.

Де Бержерак встал и положил руку на эфес шпаги.

— Вероятно, вы правы. Но тот день, когда вы заключили соглашение с Джоном Безземельным, убив ради этого Эрика, стал днем спуска вашего корабля в море крови, жестокости и предательства. Нет, я не упрекаю вас. То, что вы совершили, было неизбежным — раз вы задались целью построить корабль. Но вы не сможете, начав таким образом, в дальнейшем избегать подобных, или даже более жестоких, действий. Не сможете, если вам нужен корабль. А пока, спокойной ночи.

Он поклонился и вышел. Сэм выпустил дым от сигары, а затем со злостью сказал:

— Терпеть не могу этого человека! Но он говорит сущую правду!

Джо поднялся и пол заскрипел под его ногами — как-никак 800 фунтов!

— Я иду шпать. У меня болит голова от ваших ражговоров и ломит в пояшнице. Либо вы шделаете это, либо нет. Это ведь так прошто.

— Ешли бы мой можг был у меня в жаднице, — передразнил друга Сэм, — я бы повторил бы то же шамое! Джо, я тебя люблю. Ты прекрасен! Мир для тебя такой простой! Трудности клонят тебя ко сну и ты отправляешься спать! А вот я…

— Шпокойной ночи, Шэм! — сказал Джо и прошел в свою пристройку. Сэм удостоверился, что все засовы на месте и что охрана, расставленная вокруг дома, бодрствует, и отправился спать.

Ему приснился Эрик Кровавый Топор, который гонялся за ним по палубам и трюму Судна. Проснулся он от собственных воплей. Джо склонился над ним, тряся за плечо. Дождь барабанил по крыше и где-то в горах грохотал гром.

Джо остался посидеть с Сэмом, приготовил кофе. Он положил ложку сухих кристаллов в холодную воду, и кофейные кристаллы за 3 секунды нагрели напиток. Они пили кофе, Сэм курил сигару и говорил о тех днях, когда они вдвоем плыли вместе с викингами вниз по Реке в поисках железа.

— Во вшяком шлучае нам тогда было гораждо вешелее, — сказал Джо. — Теперь нам приходитшя работать до шедьмого пота и дрожать жа швою шкуру — очень многие не прочь шодрать ее ш наш. Да тут еще появилашь твоя жена ш этим длинноношим Ширано.

Сэм расхохотался и произнес:

— Спасибо, ты впервые рассмешил меня за последние несколько дней, Джо. Так значит, длинноносым? Ну и ну!

— Иногда я шлишком непонятен для тебя, Шэм, — обиженно сказал Джо. Он встал из-за стола и пошел к себе в комнату.

После этого они немного поспали. Сэм всегда любил поваляться в постели, даже если он высыпался за ночь. Теперь же каждую ночь он спал не более пяти часов, хотя иногда ему удавалось немного вздремнуть и днем. Ему казалось, что с ним рядом постоянно находится кто-то, кому надо что-то объяснять или отвечать на какие-нибудь вопросы. Его главные инженеры очень часто спорили между собой по любому пустяку, и это очень беспокоило Сэма. Проектирование всегда казалось ему простым делом: перед вами стоит задача и вы решаете ее наилучшим образом. Но ван Бум, Величко и О'Брайен, казалось, жили в мирах, которые почти не пересекались друг с другом. В конце концов, чтобы зря не нервничать и не тратить на решение очередного спора целые часы, он предоставил право окончательного решения ван Буму. Они не должны были ничем его беспокоить до тех пор, пока не требовалось его специальное разрешение.

И тем не менее, находилось огромное количество вопросов, которые, как он всегда считал, относились к чисто инженерным проблемам, требовавших его разрешения.

Иеясу завоевал не только территорию бушменов и готтентотов на противоположном от себя берегу Реки, но и еще 9 миль территории ольмеков. Затем он отправил флотилию кораблей вниз по течению, где на протяжении трех миль сразу же за ольмеками жили индейцы семнадцатого века, и завоевал и ее, вырезав половину жителей. После этого он начал требовать с Пароландо более высокую цену за свою древесину. Кроме того, он захотел иметь точно такой же вездеход, как «Огненный Дракон».

К этому времени второй «Дракон» был уже почти построен. Кроме того, пятьсот негров из Пароландо были обменены на равное количество дравидов. Сэм упорно отказывался от арабов и требовал, чтобы, по крайней мере сначала, шли обитатели Южной Индии. Хаскингу это явно не нравилось, но в соглашении ничего не говорилось о том, какой группе нужно отдавать приоритет.