Хоуэлл с Эйвой по очереди излагали мадам Брилль последние события, а та в процессе рассказа то и дело останавливала их, чтобы поменять одни очки на другие, третьи, четвёртые.

– Похоже, у вас и в самом деле крупные неприятности, – сказала она, когда они наконец закончили. – И у тебя тоже, – добавила старуха, указывая пальцем на Ту Самую Книгу.

В горле Хоуэлла стоял комок.

– Что теперь будет с Мэтью и Люнетт?

– Понятия не имею – я же не хранительница волшебной пророческой Книги, – пожала плечами мадам Брилль.

Желудок Хоуэлла словно сжался.

– Могло быть хуже, – произнёс мальчик вслух.

По крайней мере, теперь точно известно, где искать пропавших. На «Растущей Луне» всегда столько народа, что, может быть, удастся пробраться туда незамеченными.

– Ещё чаю? – предложила мадам Брилль. – Вы пока разговаривайте, я сейчас вернусь.

И она выбежала из комнаты.

Хоуэлл допил остатки чая из своей чашки. Он почти остыл, и от горького послевкусия мальчик закашлялся.

Хоуэлл осознал, что крепко вцепился в Книгу – на странице остались отметины от его ногтей. Он поспешно разжал пальцы.

– Да, Книга, мне страшно, – подтвердил он и взглянул на Эйву. – Мне страшно, по правде сказать, с самого начала этой истории. Хотелось бы мне перестать бояться, но я ничего не могу с этим поделать, так что мне приходится делать, что могу, несмотря на страх. Потому что, если я решу ждать прилива смелости, будет уже слишком поздно.

Он замолчал. Эйва шумно выдохнула.

– Мне тоже страшно, – сообщила она.

Несколько секунд они сидели молча, глядя друг на друга. По крайней мере, я не один должен иметь дело со всем этим, подумал Хоуэлл, и ему стало немного легче. Он сбросил Книгу с колен.

– Как ты думаешь, эта связь между нами с тобой – она правда существует?

Эйва хотела было помотать головой, но не смогла. Она взглянула мальчику прямо в глаза и сказала только:

– Прости меня.

Это был настолько неожиданный ответ, что Хоуэлл разинул рот от удивления.

– Простить тебя? За что?

– Думаю, я нечаянно кое-что сделала. – Девочка разглаживала складки на юбке. – Кое-что ужасное. Помнишь письмо из кабинета мистера Футера? На одного мальчика было наложено заклятие, вытягивающее из него магию. Лорд Скиннер сказал, что я жива только благодаря магии. Это правда. В раннем детстве я очень сильно заболела и должна была умереть, но внезапно выздоровела. После чего мой отец немедленно продал всё имущество и увёз нашу семью из Уайза. Мой отец, который был заклинателем.

– Твой отец был заклинателем? – переспросил Хоуэлл.

Девочка кивнула.

– Но всем известно, что магия фей – это только иллюзия и не может по-настоящему менять реальность.

– Некоторая наша магия действительно такова, – поправила мадам Брилль, входя обратно в гостиную с чайником на подносе. – Что касается, например, моего заклятия для выявления истинной сущности, мне понадобилось добавить в него маленькую частицу себя – всего несколько волосков с головы – чтобы придать ему нужный импульс. Нам всем присуща собственная магия, которая является частью нас. Если забрать у кого-то эту магию, она может навеки изменить реальность.

Хоуэлл сидел очень тихо. Он понимал, что мадам Брилль говорит о нём, но его разум отказывался это принимать. Вот что такое – знать что-то, чего ты знать не желаешь.

– Изо всех городов Внемира самое большое скопление магии – здесь, во Внеуайзе, – сказала мадам Брилль. – Тебе никогда не казалось странным, что ты, родившись здесь, оказался единственным из нашего народа, кто лишён магии?

– Но я не один такой, – возразил Хоуэлл.

– Ты уверен? И скольких, полностью лишённых магии, ты встречал в своей жизни? Десять лет назад из двухгодовалого мальчика, родившегося во Внеуайзе, была вытянута вся магия. Десять лет назад двухлетняя девочка, рожденная в Уайзе, волшебным образом исцелилась от смертельной болезни. Я это знаю, потому что сама помогала изготавливать то заклятие. Это я забрала твою магию, Хоуэлл, и передала её отцу Эйвы.

Хоуэллу казалось, что стены вокруг него кружатся. Значит, вот какой секрет скрывала от него Эйва. В некотором роде он был хуже, чем все тайны лорда Скиннера. Лорд Скиннер крал магию у зеркал, чтобы поддерживать свою жизнь, а отец Эйвы украл магию у Хоуэлла.

– Можешь винить во всём меня, – предложила мадам Брилль. – Это ведь я сделала, а не Эйва.

Хоуэлл глупо кивнул. Он чувствовал, что должен бы злиться, но почему-то не мог испытывать гнева. Интересно, почему? Ведь это его собственную магию забрали, украли её целиком, чтобы отдать кому-то другому. В голове мальчика словно бил барабан – слишком громко, чтобы можно было спокойно думать.

А потом он понял, что это реальный звук, и доносится он снизу лестницы. Кто-то громко колотил в дверь.

Чарльз быстро шагал сквозь густеющий на глазах туман, стараясь не отставать от мистера Футера. Миссис Футер бежала впереди, натягивая поводок, будто стремясь как можно скорее покончить с этим делом.

– Это пустая трата времени, – бормотал себе под нос мистер Футер. – Лорд Скиннер – замечательный человек. Я уверен, что у всех его поступков есть достойное объяснение.

Люди не любят думать, что им солгали, подумал Чарльз. Особенно когда лжец – богатый и уважаемый человек вроде лорда Скиннера. Мистер Футер, однако же, был не единственным, кого в это втянули, а Чарльз – не единственным, кто искал ответов на свои вопросы. По мере приближения к «Убывающей Луне» в тумане появлялось всё больше людей, явно спешивших в то же самое место.

На парадной лестнице особняка лорда Скиннера собралась небольшая толпа – человек двадцать. Туман был слишком густым, чтобы разглядеть сквозь него, но, подойдя ближе, Чарльз увидел своих родителей, а также преподобного Стоува и прочих членов «Свободы Дивному Народу». Преподобный даже держал какой-то плакат на шесте и немного смущённо им размахивал.

К группе подходили другие горожане и с интересом рассматривали демонстрантов. Чарльз заметил констебля Блэксона в полицейской униформе и двух заклинателей – мистера Лэнгайла и мистера Гэдсби.