– Как заступил, так и пошел.

– Пойди еще поспи, – предложил Лихой.

– Да я спать и не хочу. Костер надо разжечь и воду вскипятить. Скоро все наши встанут.

– Пока поедим, чуть просохнет, – сказал Лихой, собирая палатку.

– Пойду деда проведаю, – сказал Олег.

Ему было неловко оставаться наедине с Лихим. Казалось, что тот все знает о его ночном приключении с Машей. Так же Олег видел, что Лихой любит Риту и всегда готов уличить удобный момент, чтобы подставить Олегу подножку. Николай Иванович тоже проснулся и собирал свой мешок, хаотично укладывая его в чехол.

– Дед, а чего ты так скомкал свой мешок? – удивился Олег.

– Видно сразу, что непривычный ты к походным условиям, – заулыбался в ответ Николай Иванович. – Бывалые туристы все так складывают, чтобы поролон не заминался в одном и том же месте и не лысел.

– Спасибо дед, ты как всегда, меня научил уму разуму, – усмехнулся Олег.

Николай Иванович оглянулся, убедившись, что никого поблизости нет.

– Олег, я переживаю за тебя. Хотел поговорить с тобой, но все не могу выбрать момент.

– Чего переживать за меня? И что плохое может случится?

Олег с непониманием смотрел на старика.

– Олег, это золото огромных денег стоит. Я видел его. Держал в этих руках. Это огромный соблазн, и я прошу об одном, будь настороже.

– Хорошо, дедушка, обещаю!

Олег обнял Николая Ивановича, ощущая через его куртку, как похудел старик.

– Я за тебя переживаю, как ты дойдешь назад, хватит ли сил?

– Буду стараться довести дело до конца.

Николай Иванович глубоко вздохнул и, чуть задержав дыхание, с шумом выдохнул.

– Олег, у каждого человека есть длина его пути. Никто не знает, сколько отмерено этого пути. Человек сам может своими действиями прервать этот путь. Тогда он не узнает, что его ждало в конце его пути. А узнать всем хочется, я в этом просто уверен. И я хочу узнать, поэтому буду идти, пока хватит сил и пока бьется мое сердце.

Олег, ты запутался, я это вижу. Ты должен решить, с кем из девушек останешься. С Машей или с Ритой. Маша хорошая девушка, и ты ее не обижай. Я тебя не этому учил. Она тебя любит, но ты ее нет. Значит, объясни ей и расскажи все Рите.

– А вдруг Рита не поймет меня? – ответил Олег и нахмурил брови.

– Если любит – поймет, но не погружайся в еще большую ложь и предательство. Это разрушает человека. Даже если она прогонит тебя, и ты потеряешь этих двух девушек, то сохранишь свою честь и достоинство, а не будешь подонком и мразью. Я тебя учил всегда только одному – быть человеком. Всегда гордился тобой, и впредь хочу гордиться.

«Если бы это было все так просто, – подумал про себя Олег. – Я найду выход из сложившейся ситуации. И если Маша решит мне помешать, то я избавлюсь от нее».

Вслух же он клятвенно пообещал.

– Обещаю тебе, дедушка, я все расскажу Рите, как только будет удобный момент.

– Надеюсь, теперь идем позавтракаем, скоро в путь.

Возле костра девчонки накрыли импровизированный стол. Пахло кофе, запах особенно чувствовался в воздухе после дождя. Только Юлька была хмурой и казалось, ее ничего не радовало. Нога болела и распухла. Как ни пыталась Юлька, но не могла на нее надеть ботинок.

– М-да, плохи дела, она не сможет идти, – сказал озабоченно Лихой после того, как осмотрел ногу Юли.

– Нет, смогу, – Юлька была готова разреветься в любой момент.

– Но мы не можем ее оставить здесь, – Маша испуганно смотрела на мужчин. – Давайте носилки сделаем и понесем.

– Вы, я вижу, девочки, думаете, что это увеселительная прогулка. Почему-то решили, что мы должны с вами нянчиться. Увязались за нами и теперь еще проблемы дополнительные с вами появляются, – сказала Рита.

Она сердилась и не собиралась скрывать свои эмоции.

– Но она не виновата, что ставят капканы, в него мог попасть любой из нас, – защищала Юльку Маша.

– Да? Любой? – Но попала она!

Рита ехидно ткнула пальцем в сторону Юльки, которая беспомощная сидела на земле и была готова провалиться сквозь землю. Ей было стыдно, что из-за нее Маша ссориться с Ритой.

– Какой у нас был уговор? – напомнила Рита. – Если кто-то не сможет по какой-то причине идти, возвращается в лагерь. Пусть идет назад.

– Но я не смогу вернуться. Уже не помню дороги, – ответила Юлька и разволновалась не на шутку.

– Тогда оставайтесь здесь вдвоем, мы на обратном пути вас заберем.

Рита была настроена решительно и хотела наказать девушек.

– Надо мастерить носилки, – вступил в перепалку Николай Иванович. – Никого в лесу бросать не будем. Мы еще в войну делали носилки из палатки и палок. Я научу как. Найдите две крепкие палки.

Парни кинулись на поиски палок. Найдя подходящие, притащили их к Николаю Ивановичу. Он ловко достал палатку и соорудил носилки.

– Ну вот, так и понесем. Нельзя никого бросать в беде. Мы своих раненых никогда не бросали.

Рита зло посмотрела на Юльку. Она не хотела спорить с дедом Олега.

– Я понесу мешок Юли, – сказала Маша, радуясь такому повороту событий.

– Неси, – Рита кинула ей мешок Юли. – И смотри внимательно под ноги. Больше нести мешок некому будет.

Маша показала язык Рите, когда та повернулась к ней спиной.

– Не обращай на нее внимания, Юлька. Я тебя не брошу никогда. Эта злюка пусть бесится. Я скоро заберу у нее Олега. Жаль, не увижу ее удивленного лица, – засмеялась негромко Маша.

– Она просто чувствует в тебе соперницу, вот и взъелась на тебя, – тихо прошептала Юлька.

Все двинулись в путь. Нести Юльку было нелегко. Земля после дождя была скользкой. Николай Иванович старался находить некрутые подъемы. Лица парней были покрыты бисеринками пота от напряжения. Наконец, минуя горку вышли на опушку.

– Привал – объявил Николай Иванович, а сам пошел куда-то в глубь леса.

Все без сил попадали на землю.

– Нашел!

Неожиданный крик Николая Ивановича разнесся по всему лесу. Рита и парни побежали на крик. Они не сразу увидели Николая Ивановича, который в кустах стоял на коленях и трогал какие-то доски, едва видные из земли.

– Дед, что ты нашел?

Николай Иванович поднял свое морщинистое лицо, залитое слезами.

– Вот он, наш блиндаж. Вернее, то, что от него осталось. Сколько искал его – не мог найти. Видно, не судьба была. А сейчас нашел. Здесь мы почти каждую ночь разрабатывали планы для наших разведчиков.

Все с удивлением уставились на торчащие из земли бревна.