хуже и хуже, а затем и вовсе пропадало (перегревался он или что, я так и не понял). Телевизор был на гарантии, и я повез его в магазин. И вот знаешь — закон подлости — начали в магазине проверять, а он заработал ну просто идеально. Мне его вернули, и говорят: «извините, телевизор исправен». И еще знаешь, с таким недовольным видом, мол: «ты мужик больше нам не докучай своими излишними и безосновательными придирками, а то только время отнимаешь». Как будто мне удовольствие доставляет с телевизором к ним мотаться! Я уехал, а через некоторое время, естественно, у меня эти проблема начала повторяться. И в один из таких моментов я взял и также снял все на телефон. Приехал в магазин вместе с телевизором и видеозаписью, написал претензию, мне снова его проверили, и говорят: «все в порядке». Тут я показываю запись, все возражения тут же пропали и мне без разговоров заменили его на новый. А не было бы видеозаписи — так бы и ездил неизвестно сколько, пока бы не доказал.

Роман замолчал. Дульцов тоже молчал, не пытаясь продолжить тему, несмотря на то, что все время, пока Роман говорил, неизменно улыбался и согласно кивал головой.

— А с тем мужиком что случилось? — спросил Роман, вспомнив, о чем они разговаривали до этого.

— С каким? — посмотрел на него Дульцов.

— Которого ты сбил?

— Перелом ноги. И сотрясение мозга еще… Я же в больницу к нему ездил. Накупил фруктов, сока; приезжаю — а его выписали уже. Так я с ним и не встретился. Правда, с доктором поговорил, и он мне сказал, что такие случаи, как у меня, очень часто встречаются. И знаешь почему? Люди сами под машины прыгают! Особенно зимой многие бездомные бичи так делают. Напьются, чтобы не больно и не страшно было — и под машину.

— Так твой мужик что, специально прыгнул?

— Да причем здесь вообще мой мужик? Я тебе просто говорю, что часто таки случаи бывают… А мой, наверное, просто хотел дорогу перебежать, — задумчиво сказал Дульцов. — По крайней мере, место жительства у него есть — все как положено… Хотя с другой стороны, может он паспорт не просто так при себе имел?

— Не понимаю — в чем смысл под машину прыгать?

— Бездомному! — удивленно вскинув брови, громко и значительно произнес Дульцов, подчеркивая своей интонацией, что в этом единственном слове и заключен весь смысл. — Если перелом, например, будет, то есть вероятность целый месяц в больнице провести. Крыша над головой, помыться можно, сухая теплая одежда, трехразовое питание, постель, еще и подлечат наверняка — настоящая сказка. Да даже и для тех пьянчуг, у кого есть, где жить — тоже вариант. Считай, как в санаторий съездить, — иронично заключил Дульцов.

Роман рассмеялся, и тут же устыдясь своей веселости, попытался остановиться, опустив голову и закрыв ладонью глаза. Но все-таки не смог сдержаться: широко улыбаясь, он и сейчас продолжил бесшумно смеяться, выпуская воздух через нос короткими резкими выдохами.

Дульцов тоже веселился от души, но как только они оба немного успокоились, вновь обратился к Роману на этот раз с серьезным и даже каким-то обеспокоенным выражением лица.

— Ты знаешь, я тут произвел одно очень интересное наблюдение. Я заметил, что в тот день, когда следователь выдал мне выписку о решении по делу, в которой говорилось, что вина была установлена в отношении нетрезвого пешехода, переходившего дорогу в неположенном месте, мое отношение ко всей этой ситуации кардинально поменялось. До этого момента я очень волновался по поводу произошедшего, укорял себя и, может не столь сильно, но все же переживал за сбитого мной мужика, так что даже ездил к нему в больницу. Но когда я получил заключение о прекращении дела, то все мои беспокойства по этому поводу полностью и бесследно исчезли, как будто никогда и не существовали, а на их месте возникло сильное раздражение и даже злость. Это решение с характерной для юриспруденции конкретикой четко установило правых и виноватых в данном происшествии, и мною овладела мысль, что раз этот мужик единолично и всецело виноват в случившемся, значит, он и должен отвечать за последствия. До этого я даже не задумывался о нанесенном мне ущербе, но в очередной раз увидев в тот вечер помятый бампер и разбитое лобовое стекло своей машины, мне вдруг очень захотелось подать на этого мужика в суд, чтобы именно он оплачивал мне ремонт автомобиля. Но еще больше я начал злиться даже не по поводу разбитой машины. Эта стрессовая ситуация — сама авария, да и последующие мыканья в прокуратуру и полицию с целью установления справедливости, отняли у меня здоровья на полгода жизни, и во всем был виноват именно этот мужик, теперь уже, после решения суда, без каких-либо вариантов. От злости переполнявшей меня, я прямо весь закипал, до такой степени, что с огромным удовольствием представлял в своем воображении, как вернувшись назад во времени, в тот самый момент, когда этот мужик лежал перед машиной, хорошенько отпинал бы его тогда ногами! Я ощущал настоящий гнев, когда вспоминал, сколько времени, сил и нервов стоил мне этот безответственный омерзительный пьяница! — злобно проговорил Дульцов и лицо его скривилось в гримасе отвращения и ненависти. Эти эмоции все еще сидели внутри него, и сейчас своими воспоминаниями он пробудил их.

— Но ты же не стал подавать в суд на этого мужика, чтобы он компенсировал тебе затраты на ремонт машины? — спросил у друга Роман.

— Не стал. Хотя до сих пор время от времени меня посещает такая идея.

— И не стал искать встречи с ним, чтобы отомстить?

— Конечно нет!… — произнеся это, Дульцов вдруг замолчал, поняв, что его эмоции увели их разговор в сторону от той мысли, которой он хотел поделиться с Романом. — Суть в другом. Понимаешь, я и до решения по делу знал, что виноват этот мужик и более того, был на девяносто девять процентов уверен, что его признают виновным (поэтому, кстати, даже не пытался дать взятку ни ментам, ни следователю), но все равно переживал и волновался по этому поводу.

— Ну правильно — на девяносто девять процентов, — сказал Роман, не совсем понимая к чему хочет подвести его Дульцов. — То есть ты не был уверен, в разрешении дела на все сто процентов, и именно эта неопределенность, этот мизерный шанс сделал так, что ты переживал и сожалел о произошедшем. И в больницу ты ездил не из-за того, что хотел поддержать этого мужика, а наверняка затем, чтобы узнать,