– Я Асехат, - прошептал тихий, завораживающий голос. - Вы освободили меня…

Камень с грохотом обрушился на землю, уничтожая очарование момента. Асехат, если только таково было истинное имя возникшего перед друзьями существа, вздрогнула всем телом - и рассыпалась на мириады крохотных частиц. Была ли она призраком, была ли она каким-то странным, бесплотным созданием, которое материализовалось лишь на миг, а затем рассеялось, - этого друзья не узнали.

В мире наступила полная тишина. Глит перестал дышать, и монстры, атаковавшие его, застыли на месте.

С того места, где только что стоял обелиск, в небо ударил столб яркого белого света. Все происходило в безмолвии. Сияние было ослепительным, так что наблюдателям поневоле пришлось закрыть глаза. Но и сквозь опущенные веки они как будто продолжали видеть этот могущественный свет.

Наконец Хазред решился и открыл глаза. И… ничего не увидел. Никакого света.

Таинственное существо, которое приходило к нему в сновидении и умоляло опрокинуть обелиск, пропало. Гирсу наверняка уже сомневается в том, что оно вообще когда-либо существовало. Глит, растерзанный, с распотрошенным животом, валялся на земле, а кругом в жутких нелепых позах, как сломанные куклы, лежали жрецы и жрицы. Внутренний круг обходивших обелиск служителей составляли женщины, внешний - мужчины. Все они были сейчас мертвы.

Среди тварей шевелились еще несколько, но они, насколько мог судить Хазред, были обречены - отравлены ядовитыми стрелами. Стражники-ижоры давно скрылись: происходящее было слишком опасно даже для них. К тому же они, как и глит, служили храму за плату.

– Пойдем, - проговорил Хазред, обращаясь к своему другу.

Гирсу, не открывая глаз, помотал головой.

– Ты как хочешь, Хазред, а я больше и шагу не сделаю.

– Что, так и будешь здесь жить? На развалинах храма, с закрытыми глазами?

– А разве я не ослеп?

– Не притворяйся глупцом! Ты могуч, но не глуп, и притворяться у тебя не выходит.

– Разве так заметно? - Гирсу наконец открыл глаза и вздохнул. - Ну и бойня! А ты понял, что эти последние… что они были женщинами?

– Мужчины, женщины… - Хазред пожал плечами - Я не вижу большой разницы.

– Неужели? - Гирсу ухмыльнулся и похлопал Хазреда по плечу. Он явно начал приходить в себя. - Ну ничего, мой мальчик, когда ты станешь постарше, я растолкую тебе, в чем разница между мужчиной и женщиной. Она есть, пока что поверь мне на слово.

– Угу, - пробурчал Хазред. Простая шуточка приятеля вдруг болезненно напомнила Хазреду о том, что произошло между ним и ведьмой.

– Они сожрали глита, - сказал Гирсу. Он вытянул шею и с интересом рассматривал место последнего сражения глита с горбатыми тварями. - Впервые такое вижу.

Можно подумать, ты встречаешь глитов по десять раз на дню. Разумеется, впервые,- фыркнул Хазред.

– Очень мощные они, эти создания, - не поддержал спора Гирсу. Он все еще думал о горбатых существах. - Кто они такие?

– Кто знает? - Хазред пожал плечами. - На болотах полным-полно разных тварей. Можно прожить сто лет и все равно постоянно натыкаться на что-то новенькое. Особенно теперь, после Катаклизма.

– Ну началось… Ты еще начни по-стариковски крякать и вздыхать о том, что до Катаклизма жизнь была лучше, - возмутился Гирсу.

– До Катаклизма жизнь действительно была гораздо лучше, - отозвался Хазред. - Даже ты не станешь с этим спорить.

– Я не стану с этим спорить, но и утверждать этого не стану, потому что не жил до Катаклизма. Во всяком случае, разумной жизнью.

– Болотный Дух! Да ты и теперь не живешь разумной жизнью! - засмеялся Хазред. Он положил руку на плечо приятеля. - Идем, посмотрим, что там лежало под обелиском.

…Как этот человек ухитрился обойти стражу? Почему его не задержали - ни воины инквизиции, ни койары? Это оставалось загадкой - пока незнакомец не явил своего истинного лица.

Некто спокойным шагом пересекал площадь, словно прогуливался для собственного удовольствия. Ринан Сих хотел было крикнуть страже, чтобы его задержали, схватили, скрутили… но не смог произнести ни слова. На первый взгляд дерзкий человек выглядел очень просто. Обыкновенный парень не старше двадцати лет. Может быть, слишком бледный, но зеленоватый оттенок кожи довольно распространен и здешних краях. Сказывается близость болот: местные расы все отличаются склонностью к мимикрии.

Он чуть шаркал ногами при ходьбе, а губы у него растягивались в улыбке - с каждым мгновением все более широкой… Это, и еще красные, исцарапанные руки. Как будто он постоянно имел дело с какими-то мелкими зверьками. Острые коготки и скверный характер. Может быть, ящерицы…

Молодой человек остановился прямо перед инквизитором. Глаза незнакомца вдруг вспыхнули, и он тихо прошептал - так тихо, что слышал его один лишь Ринан Сих:

– Ты уже дал согласие?

– Что? - хрипло каркнул Ринан.

– Я знаю твои мысли. Ты думал о смерти. О том, что человек умирает лишь после того, как сдается неизбежному. Иногда на то, чтобы уговорить жертву, смерти требуются годы, иногда - мгновения. Ты уже сдался? Ты дал ей свое согласие?

– Догадайся, - огрызнулся Ринан.

Руки незнакомца задрожали. Крохотные ящерицы формировались у него под кожей и медленно проползали к свободе - к кончикам пальцев, которые уже засветились багровым.

Мука исказила лицо молодого человека. Ему доставляло страдание то, что сейчас происходило с ним, однако он, очевидно, считал, что иного выхода просто нет, и продолжал свое дело. Его губы кривились и изгибались, обнажая желтоватые зубы. Капелька крови потекла из прокушенной нижней губы.

Беззвучно он шептал заклинания. Наверное, самому ему казалось, что время остановилось, что каждое мгновение растягивается бесконечно долго, но на самом деле все произошло очень быстро. Койары успели лишь поднести ко рту духовые трубки, чтобы выстрелить в мага отравленными стрелами, однако их усилия пропали втуне.

Стрелы вылетели в воздух и сгорели.

Маг тряхнул руками с явным облегчением. Сотни крохотных пылающих ящериц высыпались из кистей его рук, с легким стуком они упали на мостовую, и вдруг там поднялась целая стена ревущего огня. Маг пошатнулся, словно его ударили в лицо, - он потратил слишком много сил на создание этих чар. И однако же пока он не смел позволить себе роскошь передохнуть.

Огромным усилием воли он заставил себя собраться. Выхватив из-за пояса крохотный, но невероятно острый кинжал, он перерезал веревки, удерживавшие Пенну, и подхватил падающую пленницу.

– Ты можешь идти? - задыхаясь, спросил он.

Пенна молча смотрела на него помутневшими глазами. Она знала, что уже встречала этого человека. Они разговаривали. Он говорил ей какие-то страшные вещи… Он не любит ее, считает чем-то ужасным. Да, он называл ее порождением тумана. Издевался над ней. А в глубине его зрачков скалил зубы какой-то жуткий монстр.